Аха, законоучители или Ахай (אחא — אהאי) — имя почти 80 законоучителей, упоминаемых в Талмуде и агадической литературе. О жизни и деятельности некоторых из них сохранились точные сведения; относительно же других вследствие ошибок переписчиков, перепутавших имена их отцов или их прозвища, сведения сомнительны; третьи, наконец, встречаясь очень редко, раз или два на протяжении всей талмудической письменности, вообще мало известны и значительной роли среди современников, по-видимому, не играли. Ниже исчислены более или менее выдающиеся ученые А. и в первую очередь те из них, имя которых не сопровождается ни отчеством, ни прозвищем.
1) Аха — таннай 2 в., современник р. Симона бен-Иохаи, часто вступавший с ним и его товарищами в галахические прения. Будучи известен преимущественно как галахист, Α., однако, от времени до времени выступал и на поприще агады. Между прочим, из Второз., 6, 7 («И говори о них (о заповедях) сидя в доме твоем, и идя дорогою, и ложась, и вставая») он выводит обязательность установления определенных часов для изучения Торы, a не допускает случайных лишь занятий ею (Иома 19б; Тосеф. Бер., II, 2; Тосеф. Шаб., XV, 17; Шаб., 127а; Тосеф. Иеб., XIV, 4; Toc. Гит., III 1; Тосеф. Нидда, VI, 13; Нидда, 21б).
2) Аха — палестинский аморай 3 в., прозванный Берабби, га-Гадол, или Роба («Великий»). Он систематизировал Барайты в академии р. Хии Великого и был учителем Самуила га-Закена (Бер., 14а; Иер. Бер., II, 5а; Иер. Санг., II, 20б, IV, 22б, V, 22б; Бек., 24б). В Мидраше сохранилось следующее его поучение на Числ., 13, 2: «Пошли людей, чтобы они обозрели землю Ханаанскую, которую Я даю сынам Израилевым». Последняя фраза могла бы казаться лишней, но предпосылая поучению цитату из Исаии, 40, 8 («Трава засыхает, цветок увядает; но слово Бога нашего пребывает во веки») А. поясняет свою мысль следующей притчей: "Некий царь имел друга, которому он однажды сказал: «Следуй за мной, и я одарю тебя». Друг повиновался, но вскоре умер. Тогда царь обратился к его сыну: «Хотя твой отец и умер, я не хочу нарушить моего обещания ему; приди и получи обещанный ему дар». Царь — Пресвятой, — да будет благословен Он! — a его друг — Авраам. Ему-то Пресвятой сказал: «Следуй за Мной». Ему же Он обещал даровать Ханаан. Авраам умер, но Господь сказал Моисею: «Хотя Я обещал даровать землю патриархам Израиля, которые теперь умерли, Я не нарушу Моего обещания, но исполню его по отношению к их детям». Таким образом следует понимать текст: «Слово Бога нашего пребывает во веки» (Тан. Шелах., 3; Bamidb. rab., XVI).
3) Аха — палестинский аморай 4 в., имя которого неразрывно связано с наиболее выдающимися учителями, р. Ионой и р. Иосе II. А. родился в Южной Палестине, в Лидде, но его постоянным местопребыванием была Тивериада, где, вероятно, вместе с ним р. Гуна II и Иуда бар-Пази учредили бет-дин (Иер. Тер., II, 41д; Иер. Шаб., VI, 8а; Иер, Баба Батра, VIII, 16а; Иер. Санг., I, 18б, конец). Подобно прочим Α., он был авторитетом в галахе; в агаде же он превосходил их. А. весьма часто упоминался как современными ему агадистами, так и агадистами последующих поколений. Комментируя рассказ о желании Авраама принести в жертву Исаака, А. старается доказать, что патриарх неверно понял приказание Бога. Он приводит стих псалмопевца (Пс., 89, 35): «Не нарушу завета Моего и того, что вышло из уст Моих, не изменю Я», и толкует его следующим образом: "Не нарушу завета Моего — именно завета, которым Господь заверил Авраама: «В Исааке наречется тебе семя» (Быт., 21, 12); a выражение «того, что вышло из уст Моих не изменю Я», относится к словам Бога: «Возьми сына твоего» (Быт., 22, 2). Этот случай можно применить к царю, который выразил другу желание видеть его любимое дитя лежащим на столе. Друг тотчас же ушел и вернулся с ребенком, которого и положил на стол. Затем он снова ушел и вернулся с мечом, чтобы умертвить дитя. Тогда царь воскликнул: «Что ты делаешь?» — «Царь, — отвечал угодливый друг, — разве ты не выразил желания иметь моего ребенка на своем столе?» На это царь сказал: «Разве я требовал мертвого ребенка? я желал лишь живого». Так и Пресвятой — благословен Он! — сказал Аврааму: «Возьми сына своего и принеси его вместо жертвы всесожжения», во исполнение чего Авраам воздвиг алтарь и положил на него своего сына. Когда же он протянул руку за ножом, ангел крикнул ему: «Не простирай руки твоей на отрока». Тогда Авраам спросил: «Разве не ты сказал мне, чтобы я принес в жертву сына моего?» Ангел возразил: «Разве я сказал тебе, чтобы ты умертвил его?» (Тан. Ваиера, изд. Бубера, 40; Beresch. rab., 56). — Одно из изречений А. гласит: «Еврею необходимы лишения, чтобы привести его обратно к Богу» (Schir ha-Schir. rab., I, 4; Wajikra rab., 13). Благодарное отношение к защитникам своего народа А. выражает в следующих словах: "Тому, кто говорит доброе слово в пользу Израиля, Бог определит высокое положение в свете, как написано (Ис., 30, 18): «Он возвысит того, кто милосерд к вам» (Pesik. rab., 32, 196а). Относительно других гомилетических замечаний см. Pesik. rab., IV, 39б; XIII, 111б; XVII, 131а, 133б; XXI, 145а; XXX, 191б; Танх., изд. Buber, указатель авторов; см. также подробное сообщение Бахера в Ag. palest. Amor., III, 106—163.
4) Аха — брат Аббы, отца Иеремии бен-Аббы, современник Абба-Арики (3 в.). Последний говорил, что во всемирной истории не было человека более склонного к покаянию, как царь Иосия, a за ним идет Α., брат Аббы (Шаб., 56б).
5) Аха бен-Адда — аморай 4 в., родившийся и получивший воспитание в Палестине. Он эмигрировал в Вавилонию, где стал учеником Раба Иуды бен-Иезекиила и Раба Гамнуны II. А. часто приводит решения своих палестинских учителей. Он пережил всех своих товарищей из 3-го поколения амораев. О его возвышенном образе мыслей свидетельствует следующее его изречение: «Существует различие между служащим Богу ради самого Бога и тем, кто служит ради посторонних целей; таков, напр., рассчитывающий пользоваться познаниями, как венцом» (Мидр. Тегил. к Пс. 31, изд. Бубера; ср. Абот, IV, 5).
6) Аха Арика — см. Аха (Ахай) бен-Папа.
7) Аха бар-р. Авиа (עויא) — вавилонский галахист третьего поколения амораев. Он посетил однажды Палестину, где слушал ученые собеседования рабби Асси (Яса I) и, по-видимому, встретился там с р. Иохананом. Он был учеником р. Хисды из Вавилонии и часто упоминается как диспутант р. Аши I (Пес., 33б; Иеб., 117а; Баба Батра, За, 46б, 56а; Хул., 31а, 50б).
8) А. Бардала — вавилонский аморай первого поколения, современник Абба Арики (Сук., 26а; Беца, 14а; Гит., 14а).
9) А. из Дифти, מדיפתא — вавилонский аморай шестого поколения (5 в.), часто вступавший в диспуты с Рабиной II. В течение некоторого времени он был ближайшим советником (хахам) при эксилархе Мар Зутре I (441—450). После смерти Нахмана бен-Гуны он был бы избран на пост ректора академии в Суре, если бы этому не воспрепятствовали интриги его друга Мара бен-Аши (Табиоми), считавшего себя самого достойным занять пост, когда-то принадлежавший его отцу. Пока лица, решившие избрать Α., находились в помещении академии в ожидании назначенного для голосования часа, Мар устроил свое избрание вне академии (Баба Батр., 12б; Иеб., 8а; Нед., 23а; Наз., 42а; Санг., 42а; Мен., 5б; Grätz, Gesch., IV, 465, прим. 68).
10) А. бен-Ханина — палестинский аморай 3 и 4 вв. Он собирал редкие Барайты среди влиятельных ученых южной Иудеи и передавал их своим коллегам и ученым вавилонских академий. Часто он приводит галахи от имени Иошуи бен-Леви (Бер., 8б; Сук., 54а; Иеб., 57а; Сота, 24б; Хул., 132б); ему же принадлежит некоторое число агад (см. Bacher, Ag. pal. Amor., III, 540—546). Один из палестинских амораев передает от имени А. р. Леви весьма удачное объяснение, почему в молитве «Шемоне Эсре» девятое и десятое благословения стоят рядом (Иер. Бер., II, 5а). — А. рекомендует как доброе дело посещение больных, утверждая, что всякий, навещающий больного, снимает с него шестидесятую долю болезни (Нед., 39б).
11) Α. бар-Гуна — вавилонский аморай четвертого поколения, ученик Рабба бен-Нахмана и р. Шешета. Другой учитель Α., р. Хисда, пользовался его услугами в своей галахической корреспонденции с Рабой бар-Иосиф, считавшего его мужем великим и мудрым (Пес., 47а; Иеб., 89б; Нед., 90а; Баб. Батра, 70а; Санг., 43а; Шебуот, 36б). Мать персидского царя Сапора II, Ифра-ормузд, однажды послала Раве животное, чтобы он принес его в жертву еврейскому Богу с соблюдением древнееврейского ритуала; но так как с разрушением Иерусалима жертвоприношения прекратились, Рабба возложил на Аху совместно с р. Сафрой поручение сжечь в присутствии двух молодых язычников на отмели реки животное на костре из только что срубленных деревьев (Зеб., 116б).
12) А. бар-Ика — вавилонский аморай 4 в., младший современник Рава и племянник Ахи бен-Якова. Как современные ему, так и следовавшие за ним ученые часто цитируют его в галахических диспутах; от своего дяди Ахи, с которым он вступал в галахические споры, А. получил титул Бар бе-Раб (слушатель академии — Эр., 63а; Кет., 74а; Санг., 42а; Наз., 42а).
13) А. из Ирака — см. ниже.
14) А. бар-Исаак — палестинский аморай третьего поколения (4 в.), младший современник Зеиры I, Ами I и Аббы (Ба) бен-Мамеля (Иер., Шаб., III, 6а; VI, 8а). Описывая великолепие Соломонова храма, А. рассказывает, что, когда Соломон выстроил эту святыню, он поместил в ней золотые изображения деревьев всех родов, и когда в природе расцветали деревья, расцветало и находившееся в храме изображение их. В доказательство этого А. цитирует библейский стих (Ис., 35, 2): «Обильно расцветет и будет веселиться, и да будет радость и ликование; и слава Ливана дастся ей». Ливан всегда служил y агадистов символом иерусалимского храма (Иер. Иома, V, 41).
15) А. бар-Иосиф — вавилонский аморай 4 и 5 вв.; ученик р. Хисды (306). А. достиг необычайной старости; в преклонных годах он вступал в галахические диспуты с Аши (ум. в 427 г.). Известно, что Аха страдал астмой. Во время одного тяжелого припадка болезни его пользовал Кагана (Шаб., 110б, 140а; Баба Меция, 87а, 109б; Мен., 35б; Эр., 29б; Иеб., 31б; Хул., 105а).
16) А. бар-Миниоми — вавилонский аморай (4 в.), ученик рав Нахмана бен-Якова и современник Аббаии, вероятно, брат Адды бен-Миниоми (Иеб., 94а; Кид., 66а; Баба Кама, 106а; Баба Батр., 148б, 159б; Аб. Зара, 7б).
17) А. бар-Папа или Папи — палестинский аморай 4 в., современник Аббагу (Bacher, Ag. pal. Amor., III, 546), Зеиры I и Аббы II; носил прозвище Арика, значение которого весьма спорно (ср. Ястров, словарь, ארינא и Абба Арика; Шабб., 111a, 113а; Иер. Рош. Гаш., IV, 59б; Иер. Иеб., VIII, 9б). Рассказывают, что Α., говоря о покаянии, выразился так: «Велика сила покаяния! Она приостанавливает небесные решения и даже отменяет проклятие неба!» Это же изречение, между прочим, приписывалось и Аббе бен-Папе (Песик., XXV, 163а, примеч. Бубера; см. Bacher, Ag. pal. Amor, III, 651). Что раскаяние человека может изменить небесное решение, А. доказывает на примере Иехонии, про которого Бог сказал (Иерем., 22, 30): «Отметьте человека сего бездетным»; однако мы видим (I Хрон., 3, 17), что Иехония имел не менее восьми сыновей, одним из которых был Шеалтиель. Что именно раскаяние отменило решение неба, явствует, по мнению Α., из стиха Иеремии (22, 24): «Жив Я, говорит Господь; хотя бы ты, Хония, сын Иоакима, царя иудейского, был печатью на правой руке Моей, то и отсюда Я сорву тебя»; этот стих Аха сопоставляет со следующим местом из пророка Хаггая: (2, 23) «В тот день, изрек Господь Саваоф, Я возьму тебя, Зерубабель, сын Шеалтиеля, раб мой и буду хранить тебя, как перстень — печать» (Schir ha-Schirim rab., VIII, 6).
18) A. бар-Рав — вавилонский аморай 4 в., современник Рабины I и старший товарищ Ахи бен-Якова. Его мнения по различным вопросам сохранены его внуком р. Мешаршеем (Санг., 76б, 77а; Хул., 33а). — Ср.: Гальперин, «Седер га-Дорот», s. v.
19) Аха (Ахай) бар-Рава — вавилонский аморай, сын Равы бен-Иосиф и современник Амемара II и р. Аши; ум. в 419 г. В течение последних пяти лет жизни он занимал пост главы академии в Пумбадите (Шаб., 93б; Иеб., 46а; Баба Батр., 124б; Мен., 3б; «Послание Шериры»; Grätz, Gesch., 2-е изд., IV, 379). — Ср. И. Леви, Doroth ha-Rishonim, III.
20) A. сар га-бира («градоправитель») — палестинский аморай 4 в., современник Танхума бен-Хии из Кефар-Акко. Он не отличался творчеством в области законодательной, и решения его по вопросам талмудического права не носят печати оригинальности; но он оставил много галах из области законодательной практики от имени других ученых, в чем и заключается главная его заслуга. Если его прозвище не досталось ему по наследству (ср. Ионатан сар га-бира), то общественное положение, на которое оно указывает, давало ему возможность помогать несчастным единоверцам. Так, однажды он при содействии Танхума выкупил несколько еврейских пленников, приведенных в Тивериаду (Иеб., 45а). Из того факта, что Α., как говорят, дважды предлагал на рассмотрение мудрецов Уши некоторые галахи, можно с вероятностью заключить, что этот город еще в дни Α. оставался умственным центром еврейского ученого мира (Кет., 22а, 88а; Баба Батр., 146а; Арак., 22б). Впрочем, более правдоподобно, что докладчиком галах, приводимых в Кет., 22а и Баба Батр., l. c., был таннай, носивший то же имя, что и А.
21) А. бар-Тахлифа — вавилонский аморай 4 и 5 вв., ученик Равы, друг Ахи бен-Ика и старший товарищ Рабины I (Санг., 24а; Эр., 63а; Гит., 73а).
22) А. бар-Улла — вавилонский аморай 4 века, ученик р. Хисды (Шаб., 54б, 66а). А. переселился в Палестину, где р. Иона уделял ему десятую часть своих достатков, мотивируя свой поступок II кн. Хрон., 31, 4 и замечая при этом: «Я это делаю не потому, что А. священнического происхождения, a потому, что он прилежен в изучении закона». А. описывает царя Давида свято соблюдающим положения о десятине и цитирует при этом Пс., 40, 9, указывающий, по его мнению, что Давид всегда избегал пользоваться в жизни тем, с чего не взята была десятина. Для этой именно цели Давид, по мнению Α., и поставил Ионатана бен-Уззиагу «над запасами в поле, в городах, и в селах, и в башнях» (I Хрон., 27, 25; Песик., § 9, 98б; Танхум. Рее, 14). — Относительно другого Ахи бен-Улла см. Bacher, Ag. pal. Amor, III, 654 и сл.
23) А. бен-Шила из Кефар Темарты, כפרתמרתא — агадист второго поколения амораев (3 в.); комментировал стих (Эсф., 2, 23) «И было вписано это в книгу дневных записей y царя» и пользовался им, как поводом к напоминанию о божественной справедливости: "Если летописные данные смертных царей обеспечивают награду за добрые дела, то тем паче следует быть уверенным, что благочестивые получат справедливое воздаяние, когда Пресвятой — благословен Он! — обратится к своей книге, относительно которой сказано (Мал., 3, 16): «Внимает Господь и слышит это, и перед лицом Его пишется памятная книга о боящихся Господа и чтущих имя Его» (Esther rab., II, 23; ср. Мег., 16а).
24) А. бар-Яков — вавилонский аморай, старший современник Аббаии и Равы (Баба Кама, 40а) и ученик рав Гуны, главы Сурской академии. Его научное рвение было так велико, что он часто забывал о естественных потребностях, a это действовало разрушительно на его здоровье и вызвало серьезную болезнь. Наблюдая прежних товарищей по школе, страдавших подобной болезнью, перешедшей y них в хроническое страдание, Α., который нашел средство против этого, применял к себе стих Писания (Экклез. 7, 12): «Мудрость дает жизнь владеющему ею» (Иеб., 64б). А. посвящал все время изучению закона, и когда мирские дела заставляли его отрываться от него, он стремился восполнить это, занимаясь наукой ночью (Эр., 65а). После посвящения в учителя он обосновался в Пафунии (Эпифания, местность на Евфрате), где стал авторитетом по ритуальным вопросам, равно как замечательным агадистом. Понемногу А. приобрел репутацию одного из наиболее выдающихся мужей своего поколения (Эр., 63а). О нем рассказывается, что он был весьма умелым писцом свитков Торы (Баба Батра, 14а; Кид., 35а; Баба Кама, 54б; Нидда, 67б; Санг., 46б). Отрывки его гомилетических поучений сохранились в Шабб., 85а; Эр., 54а; Пес., 3а; Иома, 19б, 75б; Хаг., 13а; Кид., 40а. В галахических дискуссиях А. упоминается в Иер. Шеб., VI, 36б; Пес., 116б, 117б; Иома, 76а; Кид., 35а; Санг., 36б; Гор., 5б, 6б; Кер., 5б. А., по-видимому, глубоко интересовался философией и мистицизмом (Бер., 59а; Шаб., 66б; Баба Батра, 75а), и предание рисует его адептом оккультных знаний. Однажды, рассказывает легенда, по соседству с академией Аббаии поселился демон, сильно мучивший посетителей академии, даже днем. Никто, казалось, не был в силах изгнать его. Когда Аббаии узнал, что А. на своем пути в Пумбадиту пройдет мимо рокового места, он условился с жителями города, чтобы они не приютили y себя Α., так чтобы он принужден был переночевать в академии. А. не успел еще по прибытии устроиться, чтобы провести остаток ночи, как к нему явился демон в образе семиголовой гидры. А. тотчас же прибег к молитве, и каждый раз, когда он молитвенно склонял колена, исчезала одна из голов гидры. Наутро А. упрекнул Аббаии: «Если бы Небу не было угодно сотворить чудо, моя жизнь была бы в опасности» (Кид., 29б.; ср. Bacher, Ag. bab. Amor., стр. 137—139). [J. E., I, 273—78].
3.