Державин, Гавриил Романович — известный русский поэт и государственный деятель (1743—1816), оставивший по себе имя фанатического юдофоба. Впервые он встретился с евреями в 1799 г., когда был командирован Павлом I разобрать жалобы на владельца Шклова генерала Зорича, притеснявшего местных евреев. Хотя виновность Зорича была очевидна Д-у, тем не менее он по личным соображениям щадил его. В это время в Белоруссии возникло Сенненское дело (см.) по обвинению евреев в ритуальном убийстве, каковым Д. решил воспользоваться, чтобы спасти, с одной стороны, Зорича, а с другой — нанести удар евреям. Ссылаясь на то, что это дело «обвиняет всех евреев в злобном пролитии, по их талмудам, христианской крови», что оно производится в суде, а потому «по открытой вражде, в присутственном месте один народ против другого, по законам беспристрастным, свидетелем быть не может», Д. сообщил государю, что без особого высочайшего повеления он не может принимать свидетельских показаний евреев по делу Зорича, «доколь еврейский народ не оправдится пред Вашим Императорским Величеством в помянутом, ясно доказываемом на них общем противу христиан, злодействе». Государь приказал Д. вести дело Зорича, оставив совершенно в стороне Сенненский процесс, и Д-у пришлось затаить свою мрачную вражду к евреям; но он вскоре сумел использовать случай, чтобы иметь возможность ближе повлиять на еврейскую жизнь в России. Получив в 1800 г. высочайшее повеление расследовать положение белорусских крестьян, которые в голодный год были оставлены помещиками без помощи, Д. благодаря своей близости с всесильным генерал-прокурором Обольяниновым добился того, что ему было поручено представить записку о мерах к устранению вреда, проистекающего для крестьян от промыслов евреев. Желание выступить с евр. проектом вызывалось у Д. надеждой стать «начальником» над всеми евреями в России; но, помимо этого, желание щадить авторитет помещиков в глазах крепостных крестьян побуждало представителей власти объявлять виновниками бедствий — евреев (см. Аренда). Результатом 3—4-месячного пребывания Д. в Белоруссии явилось его известное «Мнение об отвращении в Белоруссии недостатка хлебного обузданием корыстных промыслов евреев, о их преобразовании и о прочем» (напечатано с весьма ценными приложениями — в полном собрании сочинений Державина, изданном Академией наук под редакцией Я. Грота), до сих пор служащее антисемитам литературным источником. «Мнение» отразило на себе личность автора, в характере которого было много неясного и противоречивого: честность и безнравственные поступки сочетались в нем в такой же степени, как откровенная простота с лестью и хитростью царедворца. Нравственный облик Д. как государственного деятеля и человека с полной ясностью вырисовывается из того обстоятельства, что, приписывая в официальных документах пьянство и бедность белорусских крестьян всецело евреям и требуя в связи с этим ряда принудительных мер в отношении последних, он писал одновременно частным образом Обольянинову совсем иное: «трудно без погрешения и по справедливости кого-либо строго обвинять», крестьяне пропивают хлеб и оттого терпят нужду, помещики не могут препятствовать пьянству, так как «они от продажи вина (водки) весь доход имеют; а и жидов в полной мере обвинять также не можно, что они для пропитания своего извлекают последний от крестьян корм». Нет сомнения, что Д. явился бы в своей записке носителем лишь грубого юдофобства, глашатаем одних отрицательных репрессивных мер, если бы он не знал, что уже раздался голос Фризеля (см.) в пользу прогрессивной реформы евр. жизни и что Павел I вовсе не питает недружелюбия к евреям. В основание записки легли, правда, религиозная неприязнь и фанатическое недоверие к евреям: евреи — это «враги христиан»; преобразуя их быт, Павел I выполнит заповедь «любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас»; «в деле с христианами у них правды быть не может, сие запрещено талмудами». Тем не менее Д. внес в записку и положительные меры — насаждение производительного труда и распространение просвещения среди евреев. Эти мысли были внушены ему евреями Нотой Хаимовичем Ноткиным (см.) и врачом в Креславке Франком (см.). Беседы с Франком, который, стремясь доказать важность просвещения, нарисовал в самых мрачных красках нравственное состояние евреев, еще более усилили в Д. фанатический страх перед духовным обликом евреев. И если, тем не менее, Д. высказался за насаждение просвещения, которое даст «плоды, приятные христианству», то только потому, что эту широкую реформу он предлагал вручить особому «протектору», на пост которого он и претендовал. — При содействии Обольянинова проекту Д. было придано особое значение в сенате, где должна была быть разработана еврейская реформа. Но вскоре все дело перешло в Еврейский комитет 1802 г. (см.); Д. пытался отстоять здесь свое исключительное положение; быть может, с этой целью он, пользуясь правом, высочайше предоставленным членам Комитета, пригласил весьма лестным письмом Ноткина принять участие в работах Комитета. Но враждебные отношения к новым государственным деятелям, друзьям молодого императора Александра I, заставили его вскоре выйти в отставку. Положение о евреях 1804 г. было разработано Комитетом без Д., но все же его проект реформы не остался без некоторого влияния на характер этого законодательного акта. А обвинения Д. евреев в экономическом порабощении крестьян, столь лицемерно выставленные им в «Мнении», не раз служили основанием для репрессивных мер в отношении евреев. — В своих записках, рассказывая о своей многосторонней государственной деятельности в третьем лице, Д., между прочим, сообщает подробности о своих поездках в Белоруссию, о деятельности Евр. комитета и т. д. Характерно, что здесь он высказывается весьма презрительно о Ноткине, хотя в упомянутом выше письме отметил его высокие нравственные качества и вообще оказывал ему внимание. — Ср.: Оршанский, «Русское законодательство о евреях», гл. «К истории Положения для евреев», 1804; Юл. Гессен, «Евреи в России» (очерки: «История Положения 1804 г.»; «Выселение»; «Первый ритуальный процесс в России»; «Приложения» №№ 1, 2, 5 и 6); Н. Голицын, «Русское законодат. о евреях»; 2-е академич. издание собрания сочинений Державина с пояснительными примечаниями Грота, тт. VΙ (1876) и VII (1878). Ю. Г.8.
