Золотой телец עגל הזהב. — В Библии. Божество в виде тельца, сделанное Аароном у горы Синая по требованию израильтян. Рассказ о золотом тельце подробно изложен в 32-й главе кн. Исхода. Когда израильтяне увидели, что Моисей, поднявшийся на вершину горы Синайской для получения от Бога скрижалей с Десятью заповедями (см.), слишком долго не возвращается к ним, они обратились к Аарону с требованием изготовить божество, которое вместо Моисея указывало бы им путь по пустыне и привело бы их к желанной цели — в Обетованную Землю. Аарон, по-видимому, не сопротивлялся народному желанию, шедшему вразрез с теми заповедями, которые за несколько недель до того в торжественной обстановке были провозглашены Богом перед народом. Он повелел израильтянам принести разные золотые вещи и украшения и, когда их накопилось достаточное количество, расплавил их, затем листовым золотом покрыл фигуру тельца и поставил это изображение перед народом. Оставленный Моисеем народ был рад изображению божества и в восхищении восклицал: «Вот божество твое, Израиль, которое вывело тебя из земли Египетской». Аарон воздвиг ему жертвенник и назначил празднество на следующий день в честь Господа Бога, фетишем которого они считали З. Т. Действительно, на следующий день народ стал приносить жертвы золотому тельцу, петь и плясать перед ним, забыв про заповедь не делать себе кумира. Но Господь сообщил Моисею об этом преступлении и велел ему немедленно спуститься с горы, дабы быть свидетелем того, как грозно и тяжко накажет Он «жестоковыйный народ сей», который так дерзко изменил Ему. Моисею удалось упросить Бога не наказывать израильтян, и Господь согласился не причинять зла Своему народу. Когда же Моисей спустился с горы, держа в руках скрижали с заповедями, и увидел вакханалию толпы перед тельцом, то, разгневанный, бросил у подножия горы скрижали и разбил их. Затем он сжег тельца, а золу, от него оставшуюся, смешал с водою и дал эту воду народу выпить. На вопрос Моисея, почему Аарон допустил в народе подобный разврат, Аарон всю вину взвалил на израильтян, которые-де заставили его изготовить золотого тельца. Тогда Моисей, став у ворот стана, потребовал, чтобы к нему присоединились те, которые не желают поклоняться тельцу; и на его сторону стали только левиты. Им он велел вооружиться, внезапно напасть на ликующий народ и убивать безнаказанно всех, и близких, и чужих, пока народ не образумится и не постигнет своего безумия. Левиты исполнили требование Моисея, и в тот день пало около трех тысяч израильтян. На следующий день Моисей собрал народ и сказал ему, что он согрешил и что он снова поднимется на вершину горы, чтобы вымолить у Господа полное прощение этому неблагодарному народу. Снова Моисей обратился к Господу с мольбою не наказывать народа, что им и было достигнуто, но теперь Господь уже отказался лично вести народ Свой (ср. Исх., 13, 21), а велел вести его Моисею, перед которым будет выступать ангел Божий. Вместе с тем Господь объявил Моисею, что «в день взыскания» Он взыщет с израильтян и за этот грех с золотым тельцом.
Взгляд критической школы. — Что касается содержания вышеприведенного рассказа о золотом тельце, то оно, по мнению библейских критиков, отличается составным характером. Так, напр., из стихов 7—9 явствует, что Моисей был предупрежден самим Богом о грехе народа с золотым тельцом и он даже умолял Творца не наказывать его, дабы египтяне не злорадствовали (32, 7—14); но уже из стихов 16—19 видно, что вакханалия народа перед золотым тельцом была для него горькой неожиданностью[1]. С другой стороны, уже стихи 7—12 изображают Моисея в роли заступника израильтян перед Богом еще до того, как он спускается с горы Синайской, между тем как подобную же защитительную речь к Богу он держит на следующий день уже после сожжения золотого тельца[2]. Очевидно, по мнению критиков, что эти два отрывка принадлежат различным авторам. Кроме того, стихи 27—29 изображают наказание, понесенное израильтянами за это преступление, тогда как стих 34 говорит о наказании, которое ожидает изменников единому Богу только в будущем[3]. Ввиду всего этого библейские критики приходят к заключению, что рассказ состоит из отрывков двух отдельных документов (т. наз. Ягвиста и Элогиста); затруднительным является лишь вопрос о точном разграничении этих документов. Мнение большинства критиков склоняется к тому, что большая часть данного рассказа должна была принадлежать эфраимитскому составителю (Элогисту); но некоторые ученые усматривают все же и в этой части известные черты, отличающие Ягвиста, который также уделил внимание указанному событию. — Первоначальная цель рассказа, поскольку она может быть выведена из древнейшего его источника, заключалась, по мнению Будде, в том, чтобы объяснить преимущественное избрание Левиина колена на священнослужительскую должность. В том великом культовом кризисе, который имел место в деле с золотым тельцом, только левиты остались верными Господу Богу и даже выступили с оружием против тех, которые ослушались заветов Бога; поэтому они и могли быть посвящены на служение единому Богу в должности священнослужителей. — Другие критики усматривают в данном рассказе политический выпад против обычного культа тельцов в Бет-Эле и Дане (см. ниже); по их мнению, подобный рассказ мог составить какой-нибудь эфраимитский писатель, принадлежавший к пророческим кругам во времена Гошеи, в связи с теми религиозными реформами, в которых он сам принимал участие. С точки зрения Barton’a и др., можно допустить, что именно в это время и был введен в рассказ о золотом тельце взгляд, что грех, наказанный левитами, заключался в сооружении этого тельца; но они же утверждают, что в основании рассказа, как он изложен в кн. Исход, лежит, по-видимому, более древнее предание о каком-то совершенно другом религиозном кризисе, в котором отличились левиты; за это им была предоставлена, в отличие от прочих, священническая служба. [J. E., III, 510].
1.
Что касается специально вопроса о культе тельцов у древних израильтян, то, как полагают некоторые ученые, он должен был существовать у древних израильтян, первыми поселившихся в Ханаане, потому что у ханаанейских народов Баал почитался под видом быка; а культ Баала, как известно, еще долго спустя после поселения израильтян в Ханаане был распространен среди последних (Benzinger и др.). То обстоятельство, что Баал изображался в виде быка, в данном же случае речь идет о тельце, они объясняют тем, что вследствие дороговизны металла фигуры животного были весьма малы, а потому скорее вследствие их величины, чем возраста священного животного, представляемого ими, они и назывались «тельцами». Первоначально эти фигуры делались, по мнению Moore (Commentar on Judges, 375 и сл.), из дерева, но впоследствии, с ростом благосостояния, их стали лить из золота (миниатюрные фигурки) или покрывать листовым золотом. По мнению этой группы ученых, подобные священные фигуры тельцов начали употребляться как религиозные эмблемы еще в период кочевого быта, доказательством чему служит то, что о них упоминается уже в двух древнейших фрагментах (так называемых «Документах союза» — Исх., 20, 23; 34, 17), тогда как выделка этих фигур из дерева, вероятно, производилась еще в более глубокой древности. Другие ученые, как Ренан и Масперо, держатся того мнения, что культ золотого тельца перешел к израильтянам от египтян, поклонявшихся быку Апису: но этот взгляд в настоящее время почти совершенно оставлен, так как, по мнению Дилльмана, Бенцингера и др., египтяне поклонялись живому быку, а не его изображению. Впрочем, существует еще третье мнение, противоположное первому из вышеприведенных; согласно этому воззрению, поклонение тельцу могло иметь место только при оседлом образе жизни народа, так как бык являлся символом божества среди крепко осевших земледельцев, а не среди номадов. Ввиду этого рассказ о золотом тельце в той его части, где сообщается, что Аарон сделал народу золотого тельца у горы Синая, т. е. когда израильтяне еще вели кочевой образ жизни, не признается правильным со стороны ученых, придерживающихся этого взгляда. — После истории с золотым тельцом, рассказанной в кн. Исход, гл. 32, культ этого животного на долгое время совершенно прекращается среди израильтян. Снова он возникает лишь в эпоху Иеробеама, когда единое израильское государство распадается на Северное, или собственно Израильское, царство и Южное, или Иудейское. Девтерономистский автор приписывает введение культа золотых тельцов именно царю Иеробеаму, который, опасаясь, что израильтяне снова примкнут к Давидовой династии, если они и впредь будут совершать свои паломничества в иерусалимский храм, поставил в древних святилищах Бет-Эла и Дана золотые изображения тельцов и сказал: «Вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской» (I Цар., 12, 28 и сл. до конца; ср. Исх., 32, 4). Об этом событии Девтерономистский автор, особенно симпатизирующий Давидовой династии, рассказывает так, как будто бы культ тельцов был впервые введен в израильскую среду именно этим царем, а ранее Иеробеама он не существовал вовсе. Библейские критики, основываясь исключительно на библейском тексте, утверждают, что этот культ, в сущности, все время продолжал жить в Израиле (но не в Иудее; ср. Судьи, гл. 17—18), но вторично достиг расцвета и всеобщего признания лишь в эпоху царя Иеробеама. Они указывают на то, что подобные же изображения Бога в виде тельцов находились в Гилгале (Амос, 5, 4 и сл.; Гош., 4, 15; 9, 15; 12, 12, из которых это можно вывести лишь предположительно)[4] и Самарии (Гош., 8, 5). Относительно же Самарии Велльгаузен и Новак полагают, что в указанном месте идет речь не об одном только городе Самарии, но обо всем Израильском царстве, в котором, таким образом, был распространен культ тельцов. Все же библейские критики сходятся в том, что этот культ тельцов носил чисто религиозный характер, ввиду чего пророки израильского государства и нападали на те святилища, которые были посвящены тельцам. С уничтожением Северно-Израильского царства пропадает сам собою и культ тельцов, который, по их мнению, мог там пустить такие глубокие и долговечные корни лишь потому, что идея единого Бога была в нем развита слишком слабо. Напротив, в Южном, или Иудейском, царстве, где вера в единого Бога пустила более глубокие, хотя и не столь широкие корни, не встречается и следа культа тельцов; однако некоторые ученые все же усматривают намек на существование этого культа и в Иудейском царстве в тех двенадцати медных быках, которые в Соломоновом храме поддерживали так называемое «Медное море» (I кн. Цар., 7, 25; II Цар., 16, 17; Иерем., 52, 20). — Совершенно особняком от всей библейской критики стоит взгляд Каценельсона на поступок Иеробеама, воздвигшего изображения тельцов в святилищах Бет-Эля и Дана. Он в этом деянии Иеробеама усматривает акт не религиозный, а чисто государственный. Исходя из того, что в глубокой древности почти каждому из 12 колен Израиля было присвоено название какого-нибудь животного (ср. Быт., 49, 9, 14, 17, 21, 27; Втор., 33, 17, где Иуда назван молодым львом, Иссахар — костлявым ослом, Дан — придорожною змеею, Нафтали — свободною ланью, Вениамин — хищным волком, а Иосиф, т. е. колена Эфраимово и Менаше, первородным быком), он утверждает, что бык или телец были тотемами эфраимитян, а через них и всех израильтян, так как со времен Иеробеама все израильское государство стало носить имя «Эфраим»; это изображение быка или тельца сделалось гербом государства, подобно тому как, напр., государственным гербом Иудеи служило изображение льва. Иеробеам, завладев Израильским царством, сделал эмблему своего колена общегосударственной эмблемой и украсил ею, между прочим, храмы на границах своего царства. Главным аргументом своего мнения Каценельсон выставляет тот факт, что великий ревнитель национальной религии, пророк Илия, который с таким самопожертвованием боролся против культа Баала, ни единым словом не восстает против культа тельцов. То же делал и царь Иегу. Из слов Амоса (5, 14), напротив, видно, что сами эфраимиты считали себя правоверными приверженцами יהוה. С таким мнением в свое время выступил и Mopган. — Сp.: Kuenen, Hexateuch, 251 и сл.; Kittel, Gesch. der Hebräer, I, 199 и сл.; Backon, Triple tradition of thе Exodus, 127—138; Budde, Religion of Israel to the Exile, 85 и сл.; комментарии к Исходу Дилльмана и Гольцингера; Kuenen, Religion of Israel, I, 73—75; 235—236; 260—262; 545—547; Baethgen, Beiträge zur semitischen Religionsgeschichte, 198 и сл.; Robertson, Early religion of Israel, гл. IX; Baudissin, Studien etc. т. I; Dillmann, Alttestamentliche Theologie, 98—99; 166, 167; Sayce, Hibbert Lectures, 289 и сл.; Barton в Jew. Enc., III, 510; Jensen, Kosmologie der Babylonier, 85 и сл.; Каценельсон, «Религия и политика в истории древних евреев», I сборн. «Будущности», стр. 31—36.
Г. Кр.1.
Золотой телец в агадической литературе. — Вопрос о сущности греха З. Т., מעשה עגל, составлял предмет спора у агадистов. Был ли З. Т. изображением египетского бога Аписа, которому мог быть приписан сам факт исхода из Египта, при чем культ Бога совершенно был оставлен, или же он представлял собою символическое изображение одного из четырех образов «небесной колесницы», описанных у пророка Иезекиила (1, 10), при чем отрицалось только единство יהוה без измены Ему самому, неизвестно. Библейские тексты не могут дать на эти вопросы ясный ответ, так как они противоречат друг другу: в одном месте Аарон после того, как построил алтарь З. Т., говорит народу: «Завтра праздник יהוה» (Исх., 32, 5), а в другом месте изготовление З. Т. считается выступлением против יהוה (ib., 32, 26). Мнения агадистов по этому вопросу расходятся. Мидраш говорит: «Зачем понадобилось Моисею в своей молитве Богу о прощении греха народного упомянуть факт исхода из Египта (Исх., 32, 11)? Моисей сказал Богу: Ты же Сам поместил Твоих детей рабами в Египте, где все поклоняются тельцу (Апису), и вот Твои дети научились от них и изготовили З. Т.» (Sсhem. r., XLIII, 8). Мнение, что это был культ египетского бога, подтверждается и становится более понятным, если принять во внимание сообщение другой агады, которая, ссылаясь на выражение «твои боги» (Исх., 32, 8, во втором лице, а не «наши боги»), утверждает, что З. Т. был изготовлен не еврейским народом, а инородцами, ערב רב, которые оставили Египет вместе с евреями и, побуждая евреев поклоняться ему, говорили народу: «Это твои боги» (Schem, r., XLII, 6). Впрочем, многие агадисты того мнения, что вместе с тельцами народ предался служению многим богам, как это следует из слов: «Это твои боги, которые вывели тебя из страны Египетской» (Санг., 63а). Эта же множественная форма «вывели» дала некоторым агадистам повод утверждать, что евреи не отрицали יהוה, а отрицали только Его единство, исповедуя так назыв. «собожество», שיתוף, тельца одновременно с יהוה; этим двум богам они приписывали факт освобождения от египетского ига (Schem. r., XLII, 2; ср. Санг., ib.). По мнению же р. Абины, происхождение З. Т. таково: когда Бог открылся народу на горе Синае во всем величии небесной колесницы с ее четырьмя изображениями, טטראמולין (ср. Иез., 1, 10), евреи восприняли один из этих образов, возведя его на степень божества (Schem, rab., XLII, 5). Таким образом З. Т. не представлял собою самостоятельного божества, а лишь признание одной из небесных сил посредницей между Богом и народом. — Не допуская мысли о том, чтобы Аарон, будущий первосвященник, принял добровольное участие в этом тяжком грехе и воздвиг алтарь идолу, агада излагает историю с З. Т. в следующем виде: Народ сперва обратился к Хуру, помощнику Моисея, с просьбою изготовить идол, но он отказался, упрекая его: «Неужели вы уже забыли те чудеса, которые Бог творил для вас?». Народ рассердился и убил его. Затем пристали к Аарону, угрожая ему в случае отказа тем же. Аарон под угрозой согласился исполнить народную волю, но с тем, чтобы он лично воздвиг алтарь и чтобы никто ему в этом не помогал, имея в виду промедлить своей работой до следующего дня и рассчитывая, что тем временем придет Моисей и расстроит все намерения народа. Но этот план ему не удался: Моисей и на следующий день не явился (Sсhem, r., XLI, 10). Пятно греха, однако, этим еще не было смыто с Аарона, и для защиты его чести законоучители постановили, что «первый рассказ о З. Т. может быть переведен при публичном чтении, а второй рассказ о З. Т., т. е. сообщение Аарона Моисею, не может быть переведен публично, מעשה עגל השני נקרא ולא מתרגם מעשה עגל, הראשון נקרא ומתרגם (Мишна Мег., III [IV], 11), так как, — добавляет иерусалимский Талмуд, — не одно и то же компрометировать частное лицо или же народную массу», אינו דומה גנאי של יהיד לגנאי של ציבור (Иер. Мег., IV, 75в). По мнению Гейгера (Urschrift, 285, 383), именно благодаря стремлению защитить честь Аарона позднейшими соферитами внесены некоторые коррективы в текст библейского рассказа о З. Т. — Грех З. Т. преследует евреев во все века и времена. Ссылаясь на стих Исх., 32, 34, Талмуд говорит, что Бог взыскал за этот первый народный грех по истечении 24 поколений, т. е. во время вавилонского пленения при Иегоиахине, и вообще всякая небесная кара, постигающая евреев, имеет тесную связь с первым народным грехом поклонения З. Т. (Санг., 102а).
Несмотря на страшный грех, совершенный царем Иеробеамом сооружением двух З. Т. в Дане и Бет-Эле и совращением народа к поклонению им, агадисты выражаются о Иеробеаме, что «его учение было безупречно» (Санг., 102а) и наказание он понес лишь за то, что выступил публично с упреками против царя Соломона; он погиб исключительно благодаря своему тщеславию (ib., 101б). По-видимому, агадисты не считали поклонение З. Т. Иеробеама идолопоклонством. Странно было бы подыскивать какие-то второстепенные грехи для человека, погруженного и погружавшего других в идолопоклонство. Далее рассказывается, что Иеробеам, прежде чем поставить своих тельцов, добился согласия благочестивых евреев на это, так как последние не допускали, чтобы такой человек, как Иеробеам, был склонен к идолопоклонству и даже пророк Ахия Силоамский ошибся и подписал акт о постановке этих изображений (ib.). Если бы З. Т. были изображениями какого-либо языческого божества, то как благочестивые евреи и во главе их пророк Ахия могли так ошибиться и допустить подобное? По-видимому, то были не идолы, а изображения политического характера, по крайней мере сначала были введены в качестве таковых. В согласии с этим находится и предположение Л. Каценельсона (см. «Религия и политика», сборн. «Будущности», I), который, исходя из исторических мотивов, полагает, что З. Т. представляли отнюдь не символы какого-то божества, а просто государственную эмблему. — Талмуд говорит, что ранее Иеробеама евреи расплачивались за одного «тельца», после же Иеробеама будут расплачиваться за «два или три тельца» (Санг., 102а); выражение «два или три» намекает, по-видимому, на третьего тельца, воздвигнутого в столице Израильского царства, в Самарии, о чем упоминает пророк Гошеа (8, 5). — Ср. Коммент. Раши к месту.
А. Карлин.3.
Примечания[править]
- ↑ Непредвиденным это было для Иошуи, который ожидал своего учителя на самой горе, но нет никаких указаний на то, чтобы это было неожиданностью для Моисея.
- ↑ После первой молитвы Бог не простил народ, а только отказался от немедленного его уничтожения; характер второй молитвы совсем иной.
- ↑ Наказаны были сразу 3000 человек, очевидно, наиболее упорствовавшие; между тем в преступлении участвовал весь народ. Л. К.
- ↑ Это совершенно недопустимо. У Гошеи (4, 15) сказано: «Не приходили бы вы в Гилгал и не клялись бы вы именем Господа». Стало быть, там поклонялись יהוה, а не каким бы ни было идолам. Л. К.