Иоанн Гискальский (Иоханан, сын Леви) — род. в маленьком галилейском городке Гискале (גוש הלנ); позже принял видное участие в войне с Римом (66—70). Сначала он был беден, слаб здоровьем и не годен для войны; но пороки, которые ему приписывает Флавий, говоря, что он был скуп и кровожаден, хитер, лжив и честолюбив (Иуд. война, II, 21, §1; IV, 2, §1; ср. ib., VII, 8, §1), может быть, слишком резко изображены историком, который был его смертельным врагом. Иосиф Флавий говорит, будто И. был большим трусом и настолько лишен чувства чести, что готов был убеждать свой родной город не нарушать договора с Римом; но когда город был взят приступом и сожжен гадаренами, бараганеями и тирийцами, он созвал своих сограждан, вооружил их, победил завоевателей и вновь отстроил Гискалу, так что город стал гораздо красивее, чем был раньше. Он построил также стены для защиты города в будущем (Флавий, Жизнеописание, §10, §38), но не по желанию Флавия, как этот последний говорит в другом месте (Иуд. война, II, 20, §6).
Четыреста беглецов из области Тира собрались вокруг И. (ib., II, 21, §1); их число быстро возросло до 4500—5000 чел. (ibidem, §7; Жизнеоп., §66). Он собрал большие деньги, продав еврейским купцам свое масло в Кесарее Филипповой, и употребил эти деньги на уплату жалованья своим солдатам (Жизнеопис., §13). Он просил у Иосифа, в то время бывшего наместником Галилеи, разрешения захватить хлеб из запасов императора; и когда Иосиф, не желая порывать с Римом, отказал ему, он взял хлеб с разрешения товарищей-легатов Иосифа и, обеспечив таким образом войско провиантом, немедленно выстроил стены Гискалы. Эти легаты, люди выдающиеся и патриоты, доверяли И., и с этого-то и началась вражда между И. и Иосифом, которая все разрасталась и становилась все серьезнее. Иосиф неправильно говорит, будто он избегал оскорбить И., в то время как тот находился в его власти (ib., §15); сначала вражда между ними еще не дошла до того, чтобы Иосиф употреблял насилие; к тому же и впоследствии И. всегда держал себя настороже. Между городами Галилеи — Тивериада и позднее Тарихея были преданы Иосифу, в то время как Гискала и Габара были на стороне Иоанна (ibid., §§25, 45). Когда И. спросил позволения Иосифа воспользоваться теплыми купаньями Тивериады, Иосиф не только исполнил его просьбу, но даже позаботился о том, чтобы И. и его товарищи имели там помещения и хороший стол (ib., §16). Разрыв между Иосифом и И. произошел после дела первого с юношами Даберат, ограбившими жену царского чиновника Птолемея; и так как Флавий Иосиф забрал к себе награбленные вещи, то юноши распространили про него слух, что он хочет передать Галилею в руки римлян (ibidem, §26; Иуд. война, II, 21, §3); И. первый стал подозревать его. Так как Иосиф в это время находился в отсутствии, И. воспользовался удобным случаем для того, чтобы убедить население Тивериады отпасть от Рима; внезапное возвращение Иосифа очень сильно его встревожило. Иосиф стал склонять на свою сторону народ; но когда он услышал, что И., чтобы убить его, уже выбрал несколько человек из числа 1000 чел., бывших при нем, Иосиф немедленно бежал в Тарихею (Жизнеоп., §17—18). И., увидев, что трудился понапрасну, возвратился в Гискалу и написал Иосифу письмо, в котором уверял его, будто он не подстрекал население к восстанию. Теперь И. начал агитацию против Иосифа в самом Иерусалиме. Он послал своего брата Симеона и Ионатана, сына Сисены, с сотней вооруженных человек в Иерусалим, чтобы просить об удалении Иосифа. Симеон, сын Гамлиила, стоявший во главе фарисеев, был другом И.; Иосифа же поддерживали первосвященнические семьи. Однако священники решили отозвать Иосифа. В это время Иосиф перехватил письма, в которых И. пытался возбудить против него население Галилеи (Жизнеоп., §46). И. и иерусалимские уполномоченные собрались в Тивериаде; они надеялись взять Иосифа в плен, но это им не удалось, и спустя несколько времени И. возвратился в Гискалу. Согласно описанию Иосифа, галилеяне хотели схватить И. и выдать его врагу; но Иосиф отказался от этого, опасаясь возникновения гражданской войны. Между тем Иосифу угрожала большая опасность, так как И. шел на него в Тивериаду с войском и заставил его вторично бежать в Тарихею (ib., §59), после чего И. вернулся в Гискалу. Последнему, однако, удалось поднять население Тивериады против Иосифа. Иосиф вынужден был выступить против Тивериады с вооруженной силой (ibidem, §63), 4000 последователей И. (3000, согласно Иудейской войне) сдались ему, сам он остался лишь с 1500 человек (2000, согл. Иудейской войне). С этого времени он оставался в Гискале (Жизнеоп., §66; Иуд. война, II, 21, §§7, 8). И. показал себя настоящим патриотом и героем в открытой борьбе с римлянами гораздо больше, чем в этом небольшом столкновении с Иосифом. Когда Иосиф был побежден и вся Галилея была в руках римлян, Гискала геройски держалась (Иуд. война, IV, 2, §1). Тит, по поручению своего отца Веспасиана, осадил город с 1000 всадников. И. не осмелился вступить в сражение, так как на его стороне были только его сограждане, мирные земледельцы. Под предлогом приближения субботнего дня, он попросил однодневного перемирия, которое и было дано Титом. Но И. тайно покинул город ночью, а на следующий день граждане открыли ворота. Тит так был возмущен этим, что послал вдогонку за И. несколько человек; но И. нашел убежище в Иерусалиме (Иудейск. война, IV, 2, §§2—5). И. убеждал народ, что лучше отражать римлян из-за укрепленных стен, чем бесцельно погибать в маленьких городах Галилеи. Его единомышленники, числом в несколько тысяч, вошли в Иерусалим под именем «галилеян»; они отличались неудержимым мужеством; в городе было более 2000 из одной Тивериады (Жизн., §65). Иосиф обвиняет их в грабежах и разбоях. И. сделался первым лицом в Иерусалиме, распавшемся тогда на партии, и до конца оставался первым на войне. Его главная квартира была сначала на Офеле (Иуд. война, IV, 9, §11), и с этой позиции он заставил зелотов вернуться в храм. Он соединился с идумейцами, оставшимися в Иерусалиме. Иерусалимская партия мира призвала в город Симона бар-Гиора с войском; но это было для них гибелью, так как теперь, вместо одного тирана, над ними распоряжались два (ib., §12; ibid., V, 13, §11). В это время восстала и другая партия. Элеазар, сын Симеона, отпал от И. и занял внутренний двор храма (ib., V, 1, §2; Tacitus, Histor., V, 12). Эта неудача сильно ослабила могущество И., особенно потому, что идумейцев, призванных им на помощь, уже не было в городе. Последние убили первосвященника Анана, сына Анана, факт, за допущение которого следует порицать И.; измена Элеазара развязала Иоанну руки, дав ему возможность совершать и далее акты насилия. Обстоятельства оправдывали И., захватившего диктатуру (Иуд. война, IV, 7, §1; ср. 9, §10). Три партии Иерусалима теперь напали одна на другую. И. сражался с Бар-Гиорой и с Элеазаром. Он отразил сообщников первого от колоннады храма, а снаряды, которые сторонники Элеазара метали из храма, он остановил с помощью приспособлений, на постройку которых употребил лес, предназначенный для нужд храма (ib., V, 1, §5; ср. VI, 3, §2). По случаю последней Пасхи, которую евреи всегда праздновали в храме, Элеазар впустил туда собравшийся народ; но последователи И. пробрались туда и напали на сообщников Элеазара (ibidem, V, 3, §1). И. завладел храмом. Теперь у него было 8400 сообщников, включая в это число 2400 зелотов. Они сожгли часть города, лежащую между войсками И. и Симона, для того, чтобы удобнее было сражаться; и Иоанн, и Симон бар-Гиора не соединялись во все время, пока римляне стояли у ворот города. Тогда они так распределили свои силы, что сообщники И. защищали часть стены возле Антонии и северную часть храма, в то время как сообщники Симона защищали большую часть города (ib., 7, §3; ср. 9, §2). Когда были принесены осадные машины, И. изнутри повел подкоп под пространство, расположенное против башни Антонии и под самые осадные машины; произошел обвал, и римские сооружения обрушились в провал (ibidem, V, 11, §4). Когда уже ничего нельзя было получить с народа, И. наложил руки на сокровища храма. Когда все истощилось, И. предложили сдаться, но даже и теперь он ответил оскорблениями Иосифу, который был послан Титом. После того как храм пал, И. удалось бежать в Верхний город, и когда ему вновь предложили сдаться, он попросил свободного отступления с оружием. Но в этом ему было отказано, и сражение продолжалось. В месяце Элуле 70 года Верхний город был захвачен римлянами: предводители не сдались и бежали в подземные галереи. Наконец голод заставил И. сдаться римлянам. Приговоренный к вечному заточению, И. участвовал в римском триумфе Тита и, вероятно, умер в тюрьме в Риме (ib., VII, 5, §3). — Ср.: кроме источников, цитированных в статье: Grätz, Gesch., 4 изд., III, 478—546; Schürer, Gesch.; Wellhausen, Israel.-jüd. Gesch., 3 изд., I, 608 et passim.; 4 изд. 370 сл. [J. E., VII, 220]. 2.