Мошенничество — согласно 1665 ст. ул. о нак. всякое посредством какого-либо обмана учиненное похищение чужих вещей, денег или иного движимого имущества. На этом определении отразился взгляд эпохи соборного улож. 1649 г., когда М. относилось к татьбе-краже. В действующем праве и еще более в угол. улож. 1903 г. понятие М. шире: оно обнимает не только похищение в строгом смысле, т.-е. изъятие вещи из чужого владения, но и приобретение, посредством обмана, такого права на имущество, находящееся во владении обманщика, которого он не имел. Объектом посягательства может быть не только вещь, но и всякое имущество, в том числе и недвижимое. Так, уст. о нак. (173 и 174 ст.) относит к М. обман в рассчете платежа, невозвращение заклада при полной уплате долга, подмен вещей, вверенных для хранения или перевозки. С другой стороны, улож. о нак. знает обман для побуждения к даче обязательств (ст. 1688, 1689); сюда относится и вовлечение в невыгодную сделку о недвижимом имуществе. Это раздробление понятия М. и выделение обмана при письменных договорах лишено основания. Отличительная черта М., отделяющая его от других имущественных преступлений, заключается только в особом способе посягательства, более тонком и менее уловимом, чем при краже или насильственном похищении. С этой точки зрения нет основания наказывать за М. слабее, чем за кражу, как поступает наше законодательство, определяя за М. нормальным наказанием тюрьму от 1 до 3 месяцев, а за кражу от 3 до 6 месяцев. Характерный для М. признак — обманный способ действия. Обман состоит в возбуждении или подкреплении ложных представлений у другого лица, побуждающих его к распоряжению имуществом в ущерб себе. Обман может быть только умышленным, но для обмана при М. требуется еще намерение приобрести имущественную противозаконную выгоду; поэтому обман с целью причинения вреда чужому имуществу, без извлечения выгоды для себя или для другого лица, не составляет М. Вопрос, всякий ли обман наказуем, возбуждал в прежней литературе значительные разногласия, в виду трудности найти твердый признак, отграничивающий наказуемый обман от обычной житейской недобросовестности. Это отразилось на законодательствах и на судебной практике, прибегавших для установления грани к различным приемам. Наиболее старый прием, известный еще древнему Риму — указание в самом законе наиболее ярких случаев наказуемого обмана (stellionatus, escroquerie французского права). Другие приемы основывали разграничение на том, можно ли было уберечься от обмана при обыкновенной предусмотрительности (ненаказуемая недобросовестность), или нельзя. Иногда требовалось еще принять во внимание индивидуальность потерпевшего: вопрос ставился о том, мог ли именно он уберечься от обмана. Под влиянием работ А. Меркеля («Abhandlungen») и покойного проф. Фойницкого («М.») установился взгляд, что обман должен относиться к фактам, к настоящему или прошедшему; ложные суждения о фактах, утверждения, относящиеся к будущему, лживые обещания не составляют М. и вообще ненаказуемы. Эта точка зрения принята сенатом, в одном случае, впрочем, требующим еще наличности особых приготовлений, направленных на возбуждение ошибки — именно при обмане в качестве товара. Возбуждение или подкрепление чужой ошибки может быть совершено посредством утверждений, словесных или письменных, или таких действий, из которых можно сделать определенный вывод (facta concludentia); напр., обман может состоять в том, что лицо, придя в ресторан, берет обед и, не заплатив за него, пытается уйти незамеченным. Обманное действие может состоять в сокрытии существенных для перехода имущества из рук в руки обстоятельств. Спорно, можно ли отнести к обману пользование чужой ошибкой, возникшей помимо действий лица, извлекающего отсюда выгоду. Между обманом и приобретеньем имущественной выгоды должна быть причинная связь: если имущество находится во владении потерпевшего, обман служит средством похищенья, побуждая к передаче владения; если имущество уже во владении обманывающего, обман служит средством уступки собственником такого права, которое виновному еще не принадлежало. Обман, не имеющий такого характера, напр.: отговорка утратою отданной на хранение вещи, ложная ссылка на израсходование полученных для какой-либо цели денег на нужды лица, их передавшего, дает состав не М., а присвоения или растраты. Если передача имущества или уступка права последовали, но не как последствие примененного обмана, которому не было придано значения, М. нет. Таково господствующее в науке мнение; но И. Я. Фойницкий полагает, что деяние остается М., хотя бы обманываемый не поверил ложным заявлениям. На отсутствии причинной связи между обманом и передачей имущества основывается и отрицание М. в случаях, когда ложные утверждения делаются на суде и направлены на получение имущественной выгоды и причинение имущественного ущерба противнику посредством вовлечения судей в ошибку. Здесь переход имущества представляется результатом ложного представления не того, кому имущество принадлежит — он может ясно понимать ложность утверждений, — а суда: потерпевший уступает не по собственной воле, а по принуждению судебной власти. С иной, недостаточной мотивировкой не признает в этих случаях М. и сенат (1869 № 609, 1871 № 713, 1877 № 38). Что касается приобретенья противозаконной выгоды, то на стороне потерпевшего ей соответствует имущественный ущерб. Оба эти момента в науке понимаются различно: большинство видит ущерб в неполучении эквивалента, но есть криминалисты, усматривающие его и в невыполнении условия, которое послужило основанием к уступке имущества, хотя бы без имущественной потери обманутого; напр., страховая премия по страхованию жизни внесена не в то общество, которое было определенно указано агентом, а в другое, столь же солидное и дающее те же права (мнение Биндинга). Для признания этого случая наказуемым М. нет основания. Обычно признается существенным, чтобы уменьшению имущества потерпевшего соответствовало прибавление имущества у обманувшего. Поэтому не относят к М. случаев, в которых имущество последнего только не уменьшилось, хотя он извлек выгоду, напр., при посещении театра, проезде по железной дороге с даровым билетом, предоставляющим эту льготу другому. При проезде «зайцем» совсем без билета отрицают наличность обмана, ибо служащий дороги не вводится в заблуждение. Эти случаи, действительно, правильнее рассматривать как особые проступки, а не М.; некоторые законодательства и предусматривают их особо. От М. следует отличать ложные утверждения перед органами государства, вносимые последними в их акты, а также ложные по существу удостоверения мнимых обстоятельств этими органами: такие деяния составляют интеллектуальный подлог. М. наказывается строже, если совершено во второй раз и по отбытии наказания за первое М., если нарушены отношения особого доверия, если обмануты малолетний, слепой и т. п., если присвоено ложное имя, если были особые приготовления к М., если оно совершено по уговору нескольких лиц. Наказание может быть уменьшено до половины при добровольном возврате имущества, при малоценности (не свыше 50 коп.), при М. по крайней нужде; а также при покушении и соучастии, если данный случай М. предусмотрен уст. о нак., налаг. мир. судьями. Указанные обстоятельства (за исключением покушения и соучастия) дают право на увеличение и уменьшение наказания и при квалифицированных видах М. Эти виды, влекущие обязательное усиление наказания (исправительные арестантские отделения на разные сроки или тюрьма с лишением всех особенных прав) и подсудные суду присяжных, предусмотрены улож. о нак. Сюда относятся М. на сумму свыше 300 руб., или М., совершенное дворянами, священнослужителями, монашествующими и почетными гражданами, или с выдачей себя за лицо, действующее по поручению правительства, с присвоением не принадлежащего звания, мундира, знака отличия, М. в третий раз или более (арест. отдел. 4—5 лет), шулерство, обман при разыгрывании лотереи (992 и 1671 ст. ул. о нак.). Особняком стоит близкое к М. преступление: сбыт предметов, под видом запрещенных уголовным законом в обращении или добытых преступлением, если условная по сделке плата получена сполна или частью (напр., сбыт простой бумаги под видом фальшивых бумажных денег). Наказание — тюрьма на 2—4 месяца или от 8 месяцев до 16 месяцев (при совершении в виде промысла). Полученные у потерпевшего деньги отбираются в казну.
Э. Н.