Никто, вѣроятно, не будетъ отрицать настоятельной потребности нашей въ «Настольномъ Словарѣ для справокъ по всѣмъ отраслямъ знанія». Эта потребность не искусственна: она порождена самымъ усложненіемъ нашей общественной жизни, расширеніемъ нашихъ понятій, увеличеніемъ числа словъ, мыслей и фактовъ, находящихся въ ежедневномъ обращеніи въ нашемъ обществѣ. Мы живемъ уже не въ тѣ времена, когда извѣстный кругъ понятій, извѣстное количество словъ могли доставать на всю жизнь То, что еще не очень давно находило всѣмъ удобопонятное и немногосложное объясненіе въ словахъ: «Богъ», «сатана», то нынѣ вызываетъ потребность въ знаніи, въ наукѣ. Отдаленное стало ближе къ намъ, и потому возбуждаетъ нашу любознательность; давно-прошедшее безпрестанно нужно намъ для объясненія настоящаго; наука все болѣе становится элементомъ жизни: на ея данныхъ основаны безчисленныя улучшенія нашего быта, и потому мы все болѣе перестаемъ чуждаться ея. Все вызываетъ наше мышленіе, ибо все представляется намъ въ непрерывной, живой связи. То, что для прежнихъ поколѣній было нѣмымъ, изолированнымъ фактомъ, для насъ живое, краснорѣчивое слѣдствіе изъ причинъ, и потому возбуждаетъ наше любопытство. Оттого фактъ ни въ чемъ недовольствуетъ насъ: мы ищемъ ему объясненія, ищемъ мѣста, которое принадлежитъ ему въ цѣпи другихъ фактовъ.
Кругъ нашихъ понятій отчасти обусловливаетъ степень нашего развитія, а отъ степени развитія зависитъ степень любознательности. Чѣмъ больше мы знаемъ, тѣмъ меньше удовлетворяемся узнаннымъ и тѣмъ больше желаемъ знать, тѣмъ досаднѣе становятся намъ пробѣлы въ нашемъ знаніи и тѣмъ пріятнѣе намъ пополнить ихъ хоть отрывочнымъ знаніемъ, почерпнутымъ изъ Справочнаго Словаря.
Сказанное нами относится не къ однимъ, такъ называемымъ, образованнымъ людямъ. Совершенно ложна мысль — будто бы, при быстромъ преуспѣваніи высшихъ слоевъ общества, низшіе могли оставаться на прежней степени развитія и образованія, будто бы, въ то время, когда образованный классъ живетъ въ 19 столѣтіи, необразованный могъ жить въ 15. Конечно, ошибаются и тѣ, которые утверждаютъ, что нашъ простолюдинъ развитѣе и образованнѣе самаго развитаго и образованнаго боярина временъ Іоанна Калиты. Но смѣло можно стоять на томъ, что нашъ простолюдинъ въ той же мѣрѣ развитѣе и образованнѣе простолюдина того времени, въ какой нашъ образованный человѣкъ развитѣе образованнаго человѣка того времени. Тоже справедливо и относительно посредствующихъ между этими двумя крайними предѣлами степеняхъ развитія, при одинаковыхъ условіяхъ.
Отсюда потребность въ «Настольномъ Словарѣ», ощущаемая во всѣхъ слояхъ общества, на всѣхъ степеняхъ развитія. Но, возразятъ мнѣ: образованные люди у насъ обыкновенно знакомы съ иностранными языками, а на нихъ множество хорошихъ словарей. Нельзя не согласиться съ этимъ; но иностранные словари составлены для иностранцевъ, и потому весьма бѣдны названіями, именами, а тѣмъ болѣе терминами, касающимся собственно нашего отечества, а наши образованные люди мало по малу перестаютъ уже находить достойнымъ вниманія одно иноземное и все болѣе обращаются къ отечественному. Впрочемъ, допустивъ вышеприведенное возраженіе въ полной силѣ его значенія, мы готовы довольствоваться уже и тѣмъ, чтó совершенно исключительною публикою нашего Словаря должны стать люди менѣе образованные или, по крайней мѣрѣ, образованные не столь на иностранный манеръ. Большинство такихъ людей небогаты матерьяльными средствами, и потому мы старались сдѣлать нашъ Словарь сколько можно дешевле. Дешевизна изданія зависитъ отъ извѣстной степени простоты бумаги, отъ компактности самаго изданія и отъ экономическаго устройства дѣла. Этимъ объясняется недостатокъ роскоши во внѣшности нашего изданія, мелкость шрифта и обиліе сокращеній въ немъ.
Что касается содержанія нашего Словаря, то, по нашему крайнему разумѣнію, въ немъ должны были заключаться:
1) Объясненія всѣхъ главныхъ, основныхъ терминовъ, именъ и названій каждой науки, искусства, художества и ремесла.
2) Объясненія тѣхъ второстепенныхъ и менѣе важныхъ названій, терминовъ и именъ, входящихъ въ составъ каждой науки, искусства и ремесла, кои легко могутъ встрѣтиться и потребовать объясненія; поэтому — опредѣленіе большей части именъ и названій, относящихся къ русской исторіи и географіи, объясненіе русскихъ терминовъ для различныхъ производствъ, отечественныхъ обрядовъ, обычаевъ и т. д.
3) Объясненія иностранныхъ словъ, вошедшихъ въ русскій языкъ и не всякому знакомыхъ; также объясненія нѣкоторыхъ мѣстныхъ выраженій для предметовъ общеупотребительныхъ.
4) Библіографическія указанія (гдѣ нужно и можно) на сочиненія, брошюры или журналы, изъ коихъ неудовлетворившійся нашимъ опредѣленіемъ предмета читатель можетъ почерпнуть болѣе подробныя свѣдѣнія о томъ же предметѣ.
При составленіи нашего Словаря, въ одномъ только отношеніи мы были нѣсколько стѣснены: для отечественныхъ фактовъ, именъ, названій и терминовъ у насъ весьма мало источниковъ. Во всѣхъ другихъ отношеніяхъ, насъ, конечно, болѣе затрудняло обиліе, чѣмъ недостатокъ матерьяловъ. Десятки иностранныхъ словарей, аналогическихъ по цѣли съ нашимъ и почти одинаковыхъ съ нимъ по объему, развернули передъ нами свои сокровища. Но планъ нашего Словаря, опредѣлившій объемъ его, какъ справочной книги, долженствующей быть всегда подъ рукою, иногда даже сопровождать въ дорогѣ и, вообще, не занимать много мѣста, ставилъ намъ въ законъ — избѣгнуть равно излишней плодовитости, какъ и недостатка или неполноты содержанія. Поэтому мы допускали въ словарь статьи, только по строгомъ обсужденіи важности или надобности въ нихъ, и исключали изъ него всѣ тѣ, которыя менѣе важны или безъ которыхъ можно обойтись ему. Въ какой мѣрѣ мы удовлетворили потребности, о которой выше говорили, и выполнили свою задачу, судить не намъ.
Издержки по составленію и напечатанію «Настольнаго Словаря» покрыты частью взносами нѣсколькихъ образованныхъ людей, знакомыхъ издателя, частью же подпискою.