Я вижу град Петров чудесный, величавый,
По манию Петра воздвигшийся из блат,
Наследный памятник его могущей славы,
Потомками его украшенный стократ! 5 Повсюду зрю следы великия державы,
И русской славою след каждый озарён.
Се Пётр,[1] ещё живый в меди красноречивой!
Под ним полтавский конь, предтеча горделивый
Штыков сверкающих и веющих знамён. 10 Он царствует ещё над созданным им градом,
Приосеня его державною рукой,
Народной чести страж и злобе страх немой.
Пускай враги дерзнут, вооружаясь адом,
Нести к твоим брегам кровавый меч войны, 15 Герой! Ты отразишь их неподвижным взглядом,
Готовый пасть на них с отважной крутизны.
Бегут — и где они?[2] — (и) снежные сугробы
В пустынях занесли следы безумной злобы.
Так, Пётр! ты завещал свой дух сынам побед, 20 И устрашенный враг зрел многие Полтавы.
Питомец твой, громов метатель двоеглавый,[3]
На поприще твоём расширил свой полёт.
Рымникский[4] пламенный и Задунайский[5] твёрдый!
Вас здесь согражданин почтит улыбкой гордой.
25 Но жатвою ль одной меча страна богата?
Одних ли громких битв здесь след запечатлен?
Иные подвиги, к иным победам ревность
Поведает нам глас красноречивых стен, —
Их юная краса затмить успела древность. 30 Искусство здесь везде вело с природой брань
И торжество своё везде знаменовало;
Могущество ума — мятеж стихий смиряло,
И мысль, другой Алкид,[6] с трудов взыскала дань.
Ко славе из пелён Россия возмужала 35 И из безвестной тьмы к владычеству прешла.
Так ты, о дщерь её,[7] как манием жезла,
Честь первенства, родясь в столицах, восприяла.
Искусства Греции и Рима чудеса —
Зрят с дивом над собой полночны небеса. 40 Чертоги кесарей, сады Семирамиды,[8]
Волшебны острова Делоса и Киприды![9]
Чья смелая рука совокупила вас?
Чей повелительный, назло природе, глас
Содвинул и повлек из дикия пустыни 45 Громады вечных скал, чтоб разостлать твердыни
По берегам твоим, рек северных глава,
Великолепная и светлая Нева?
Кто к сим брегам склонил торговли алчной крылья
И стаи кораблей, с дарами изобилья, 50 От утра, вечера и полдня к нам пригнал?
Кто с древним Каспием Бельт юный сочетал?[10]
Державный дух Петра и ум Екатерины
Труд медленных веков свершили в век единый.
На Юге меркнул день — у нас он рассветал. 55 Там предрассудков меч и светоч возмущенья[11]
Грозились ринуть в прах святыню просвещенья.
Убежищем ему был Север, и когда
В Европе зарево крамол зажгла вражда
И древний мир вспылал, склонясь печальной выей,[12] — 60 Дух творческий парил над юною Россией
И мощно влёк её на подвиг бытия.
Художеств и наук блестящая семья
Отечеством другим признала нашу землю.
Восторгом смелый путь успехов их объемлю 65 И на рассвете зрю лучи златого дня.
Железо, покорясь влиянию огня,
Здесь лёгкостью дивит в прозрачности ограды,
За коей прячется и смотрит сад прохлады.
Полтавская рука сей разводила сад![13] 70 Но что в тени его мой привлекает взгляд?
Вот скромный дом, ковчег воспоминаний славных!
Свидетель он надежд и замыслов державных!
Здесь мыслил Пётр об нас. Россия! Здесь твой храм!
О, если жизнь придать бесчувственным стенам 75 И тайны царских дум извлечь из хладных сводов,
Какой бы мудрости тот глас отзывом был,
Каких бы истин гром незапно поразил
Благоговейный слух властителей народов!
Там зодчий, силясь путь бессмертию простерть, 80 Возносит дерзостно красивые громады.
Полночный Апеллес,[14] обманывая взгляды,
Дарует кистью жизнь, обезоружив смерть.
Ваятели, презрев небес ревнивых мщенье,
Вдыхают в вещество мысль, чувство и движенье. 85 Природу испытав, Невтонов ученик[15]
Таинственных чудес разоблачает лик
Иль с небом пламенным в борьбе отъемлет, смелый,
Из гневных рук богов молниеносны стрелы![16]
Мать песней, смелая царица звучных дум, 90 Смягчает дикий нрав и возвышает ум.
Здесь друг Шувалова воспел Елисавету,[17]
И, юных русских муз блистательный рассвет,
Его счастливее — как русский и поэт —
Екатеринин век Державин предал свету. 95 Минервы нашей ум Европу изумлял:
С успехом равным он по свету рассылал
Приветствие в Ферней,[18] уставы самоедам
Иль на пути в Стамбул открытый лист победам,[19]
Полсветом правила она с брегов Невы 100 И утомляла глас стоустныя молвы.
Блестящий век! И ты познал закат условный!
И твоего певца уста уже безмолвны![20]
Но нам ли с завистью кидать ревнивый взгляд
На прошлые лета и славных действий ряд? 105 Наш век есть славы век,[21] наш царь — любовь вселенной!
Земля узрела в нём небес залог священный,
Залог благих надежд, залог святых наград!
С народов сорвал он оковы угнетенья,[22]
С царей снимает днесь завесу заблужденья, 110 И с кроткой мудростью свой соглася язык,
С престола учит он народы и владык;[23]
Уж зреет перед ним бессмертной славы жатва! —
Счастливый вождь тобой счастливых россиян!
В душах их раздалась души прекрасной клятва: 115 Пётр создал подданных, ты образуй граждан!
Пускай уставов дар и оных страж — свобода.
Обетованный брег великого народа,
Всех чистых доблестей распустит семена.
С благоговеньем ждёт, о царь, твоя страна, 120 Чтоб счастье давший ей дал и права на счастье!
«Народных бед творец — слепое самовластье», —
Из праха падших царств сей голос восстаёт.
Страстей преступных мрак проникнувши глубоко,
Закона зоркий взгляд над царствами блюдёт, 125 Как провидения недремлющее око.
Предвижу: правды суд — страх сильных, слабых щит —
Небесный приговор земле благовестит.
С чела оратая[24] сотрётся пот неволи.
Природы старший сын, ближайший братьев друг 130 Свободно проведёт в полях наследный плуг,
И светлых нив простор, приют свободы мирной,
Не будет для него темницею обширной.
Как искра под золой, скрывая блеск и жар,
Мысль смелая, богов неугасимый дар, 135 Молчанья разорвёт постыдные оковы.
Умы воспламенит ко благу пламень новый.
К престолу истина пробьёт отважный ход.
И просвещение взаимной пользы цепью
Тесней соединит владыку и народ. 140 Присутствую мечтой торжеств великолепью,
Свободный гражданин свободныя земли!
О царь! Судьбы своей призванию внемли.
И Александров век светилом незакатным
Торжественно взойдёт на русский небосклон, 145 Приветствуя, как друг, сияньем благодатным
Грядущего ещё не пробуждённый сон.
Август 1818 — август 1819
Вариант
Ранняя редакция (авториз. копия)
Между 24—25:
И, может быть, при вас Кутайсов в цвете лет
В волненье бранных дум, постигнув ваш привет,
На славу жизнь обрек и меч на честь отчизны.
Мужей великих прах — училище граждан.
Но где ж Смоленский? Где целитель наших ран?
Потщимся отвратить потомства укоризны,
Да памятник ему воздвигнется средь нас!
Другие вознесли, а он Россию спас.
И славная чета ждёт славного собрата.
Вм. 59—61:
Под сенью тишины у нас рука устройства
Растила мирт наук и гордый лавр геройства.
Вм. 79—90:
Там зодчие, труды к столетьям тщась простреть,
Возносят к облакам красивые громады.
Рафаэл Северный, обманывая взгляды,
Дарует кистью жизнь, обезоружив смерть,
Ваятели, с небес похитив дивный пламень,
Вливают чувство в медь, вдыхают душу в камень.
Владычица сердец, наперсница богов
Потомству говорит с развалины гробов.
Вм. 128—132:
Несчастный раб земли, отвергнутый от братий,
В свободе примет мзду страдальческих занятий.
Ранняя редакция (автограф)
Вм. 25—37:
Но да предупредит признательность Отчизны
Потомков строгий суд и глас их укоризны!
Да новый памятник восстанет среди нас,
Ещё свежа в сердцах Кутузова утрата;
Они прославили, а он Россию спас,
И славная чета ждёт славного собрата.
Примечания
Первая публикация: «Полярная звезда», 1824, с ценз. изъятием всей второй половины текста (со ст. 103). — Изд-1835, полностью, ранняя ред., по тексту «Нового сборника» (см. о нем.: там же. С. 58—59). — Печ. по ПЗ с восполнением пропуска по авториз. копии в РСб-5 (без загл.) и с исправлением по ней опечатки в ст. 17. Кроме того, в восстановленную часть ст-ния, дошедшую до нас в ранней ред., введена переработка ст., сообщенная Вяземским А. И. Тургеневу в письме от 1 августа 1819 г. (ОА-1. С. 277—278): «вместо двух сухих прежних» строк он ввел пять наиболее радикально звучащих (ст. 128—132). В таком виде (контаминация нескольких источников) впервые опубл.: Изд-1958. Черновой автограф в «Записной книжке» 1818—1828 гг. — фрагмент начала с датой: «Краков. 7/19 августа 1818» (ЗК. С. 99—102), ранняя ред.
Впервые Вяземский упоминает о «Петербурге» в письме А. И. Тургеневу от 24 августа 1818 г.: «Я на горах свободы такую взгромоздил штуку, что только держись, так Сибирью на меня и несет. Теперь — ни слова, но надеюсь скоро кончить и тогда пришлю тебе свой законосвободный (т. е. конституционный) и законоположительный восторг» (ОА-1. С. 116). 28 сентября ст-ние было закончено и отправлено Жуковскому (там же. С. 125). Из переписки Вяземского с Тургеневым 1818—1819 гг., в которой часто упоминается «Петербург», явствует, что ст-ние, широко расходившееся в списках, вызвало противоречивые толки. Жуковский отозвался о нем неодобрительно (там же. С. 161), а Н. И. Тургенев «восхищался» им «по многим причинам» (там же. С. 127). Наиболее благоприятный отзыв принадлежал В. Л. Пушкину, который в письме от 16 ноября 1818 г. писал: «Стихи твои на монументы петербургские — настоящий chef d'oeuvre» (Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1983. Т. 11. С. 224). «Одним из лучших произведений» Вяземского признал ст-ние И. И. Дмитриев; в письме от 23 ноября 1818 г. он прислал поэту специальный стилистический разбор текста (СН. 1898, кн. 2. С. 130—131, 222—223). «Прекрасными стихами» назвал «Петербург» Карамзин в письме Вяземскому от 30 октября 1818 г. (СН. 1897, кн. 1. С. 65) и Батюшков в письме от ноября 1818 г. (Батюшков К. Н. Соч. Спб., 1886. С. 538).
Сам поэт придавал особое значение «Петербургу», о чем свидетельствуют неоднократные переработки текста. Основная из них пришлась на август 1819 г. (ОА-1. С. 277), но небольшие изменения и дополнения поэт вносил и позже. 23 декабря 1823 г., сообщая Жуковскому последнюю правку (для А. А. Бестужева, которому 2 сентября 1823 г. через того же Жуковского был отправлен текст), Вяземский с удовлетворением замечает: «Право, кажется, стихи звонкие, а не бумажные» (РА. 1900, No 2. С. 192). Ценз. изъятие наиболее значимой части ст-ния возмутило Вяземского. 20 января 1824 г. он писал Бестужеву: «Вы поступили со мною беззаконно, выпустив меня на позор несчастным скопцом… Для выгоды книжки Вашей и моей предпочел бы я, если ничего моего не напечатали бы Вы, а сказали в особенном замечании, что из присланного кн. Вяземским ничего в этой книжке не печатается по некоторым обстоятельствам. Таковое замечание сделало бы фортуну мою и Вашей книжке» (PC. 1888, No 11. С. 323—324; ср.: ОА-3. С. 1). 28 января Бестужев отвечал Вяземскому: «Вы еще худо знаете нашу цензуру, любезнейший князь, когда воображать можете, что она бы позволила ремарку о «некоторых» причинах… А мы многое бы потеряли, если б отказались от такого наследства, как седьмая часть ваших стихов» (ЛН. М., 1956. Т. 60, кн. 1. С. 213).
↑Се Пётр. Далее в тексте следует описание памятника Петру I М. Э. Фальконе («Медного всадника»).
↑Бегут — и где они? Речь идёт об отступлении армии Наполеона.
↑Питомец твой, громов метатель двоеглавый. Двуглавый орёл изображался на русском гербе.
↑Рымникский — почётное наименование, присвоенное А. В. Суворову за победу над турками в 1789 г. при реке Рымник.
↑Задунайский — почётное наименование, присвоенное П. А. Румянцеву за победы в русско-турецкой войне 1768—1774 гг.
↑Дщерь её. Имеется в виду «дщерь» России — столица Петербург.
↑Сады Семирамиды — «висячие сады» вавилонской царицы Семирамиды (наст. имя Шаммурат); считались одним из семи чудес света.
↑Острова Делоса и Киприды. Делос — греческий остров, на котором находился знаменитый храм Аполлона и Артемиды. Культ богини Афродиты (Киприды) особо чтили в городе Пафосе на острове Крит.
↑С древним Каспием Бельт юный сочетал. Вяземский имеет в виду начатое при Петре I и законченное при Екатерине II строительство каналов, открывавших (через систему рек и озер, в том числе Неву и Волгу) важнейшее в XIX в. водное сообщение между Балтийским (Бельтом) и Каспийским морями.
↑Там предрассудков меч и светоч возмущенья. Речь идёт о событиях французской революции конца XVIII в.
↑Полтавская рука сей разводила сад… Вот скромный дом. Имеется в виду Летний сад, который в петровские времена был частью обширного парка; в саду был построен небольшой Летний дворец Петра. В письме Бестужеву от 2 сентября 1823 г. Вяземский просил откомментировать в «Полярной Звезде» это место, что не было исполнено (PC. 1888, No 11. С. 317).
↑Апеллес (2-я пол. IV в. до н. э.) — древнегреческий живописец.
↑Невтонов ученик — Ломоносов (Невтон — И. Ньютон).
↑Из гневных рук богов молниеносны стрелы. Ломоносов первым в России дал правильное физическое объяснение таким явлениям природы, как молния и гром.
↑Друг Шувалова воспел Елисавету. Имеются в виду оды Ломоносова, посвящённые Елизавете Петровне. Шувалов Иван Иванович (1727—1797) — вельможа, покровительствовавший Ломоносову.
↑Приветствие в Ферней. Екатерина II переписывалась с Вольтером, в последние годы жизни обосновавшимся в Фернее (Швейцария).
↑В Стамбул открытый лист победам. Подразумеваются победоносные войны, которые Россия вела с Турцией в 1768—1774 и 1787—1791 гг.
↑И твоего певца уста уже безмолвны. Речь идёт о Державине, скончавшемся в 1816 г.
↑Наш век есть славы век. Начиная с этого и следующие, изъятые цензурой ст. (до конца ст-ния) содержат прямое обращение к Александру I. На авториз. копии в РСб-1855(I) с печ. текста против загл. Вяземский пометил: «Отрывок из стихотворения, которое кончается воззванием к императору Александру I о даровании свободы крепостным и прочих льгот».
↑С народов сорвал он оковы угнетенья. Речь идёт о победе над Наполеоном.
↑С престола учит он народы и владык — намёк на ведущую роль Александра I в «Священном союзе».
См. также одноимённые страницы.