Предания чуваш (Спиридон Михайлов)
| Предания чуваш |
| Источник: Спиридон Михайлов. Собрание сочинений. - Чебоксары, 2004 г. - Стр.50-57. |
Чуваши вообще представляют пример скромности, покрываемой большим невежеством, и замечательны неопрятностию жизни. О собственном же значении, то есть кто они, откуда и кто их предки, нечего и расспрашивать, потому что многие из них не имеют даже о себе и ложного понятия; но благоразумнейшие, хотя и сбивчиво, знают о происхождении своем от праотцев... о всеобщем потопе с примесью ложных повестей, о смешении языков, коих насчитывают во всем мире до 77, и в числе сих 77 почитают главными 6: татарский, чувашский, черемисский, мордовский, калмыцкий и русский, прочие же языки считают или отдаленными, или не стоящими внимания. Из ближайших к ним событий твердо знают о крещении дедов их и построении приходских церквей, запрещении курить кумышку, Пугачевском бунте, от коего они почти всегда считают лета своих отцов или родственников, смотря по тому, в те ли годы они родились, когда происходил сей бунт, или после сих лет и во сколько именно времени.
Большая часть их не знают родословия своего далее деда или прадеда; но некоторые продолжают высчитывать своих предков за целые 200 лет, или даже далее, и большею частию доходят до родоначальников их деревень, по коим сии названы, так как по дедам или прадедам их, или по каким-либо особенным событиям названы многие околодки. В последнем случае я здесь приведу один пример: в Козьмодемьянском уезде есть чувашская деревня Татаркасы. На спрос, почему деревня эта называется Татаркасы, отвечают чуваши, что основатель оной был хромой татарин, пришедший от Казани после взятия ее русским царем. Поселился он здесь в лесу на избранном им месте, на котором наконец поселились и они, чуваши, почему и называется деревня их Татаркасы (касы значит «околодок»).
По преданиям известно чувашам, что они были у татар в подданстве и жили почти в непроходимых лесах, выбирая себе по произволу для жительства или готовые чищобы, или сами расчищая для себя вновь понравившиеся им в лесу места. Единственное вооружение их состояло в стрелах, которыми они убивали мелких зверей и своих неприятелей, а дичь ловили петлями. Имели довольно пчел, по жительству в лесных местах: мед был у них в изобилии, так что во время охоты, заходя к кому-либо в дом в небытность хозяина, смело наедались его меду и в знак благодарности втыкали в медовые кадки свои стрелы, по древнему будто бы их обыкновению. У жителей лесных хлебопашество было в незначительном виде; не было у них и гумен, а молотили хлеб в поле, как ни попало, который отправляли на продажу не на телегах, как ныне, а навьючив мешки на лошадей, как степные жители; о телегах же и понятия будто бы не имели. Зимою жили они в избах, а летом выходили они в лачуги (по-чувашски — лась), каковую жизнь и доныне они ведут.
О взятии Казани московским царем Иоанном Васильевичем Грозным рассказывают сами чуваши таким образом: цари казанские, у которых они были в подданстве, взимали с них большие налоги; посылаемые от них вельможи для поборов теснили чуваш и будто бы уводили к царям в неволю девиц их. Чуваши, будучи не в состоянии переносить таковых угнетений, решились наконец искать покровительства у московского царя. Он их принял ласково, обещал им покровительство. Потом собрался воевать в Казань, и они, чуваши, при сем случае содействовали войску во взятии этого неприязненного для них царства: указывали воеводам русским дороги и секретно устроенные татарами укрепления.
На вопрос, откуда они, чуваши, пришли в теперешнее их жительство, многие не умеют отвечать, а хитрейшие выставляют предание их предков, что они пришли из-за черного моря и из-за дальних гор; но как, когда и по какому случаю было сие их переселение, они, по неимению у них письменности, ничего сказать не могут. Древним своим предком они считают какого-то Чуваша, и себя по нему называют чуваш, так же, как при спросе кого-либо из них, какой он деревни, он прямо называет родоначальника своей деревни или околодка, а большею частию прежде говорит, что он потомок такого-то родоначальника. Например: Кам эза «Кто ты»? — он говорит: «Чуваш». Хуж ял «Какой деревни»? Ижек, что есть имя родоначальника. Далее на вопрос: Хуж Ижек «Которого отдела или какой младшей деревни?» — отвечает: Тогганаш, что есть имя младшего родоначальника; наконец, при спросе: Хуж Тогганаш «Которого околодка из Тогганашевых?» — отвечает: Хозшакасы «Околодка Васильева». А иногда отвечает скорее, смотря по местному названию своей деревни, не от родоначальников младших, а от местоположения. Например, на тот же вопрос: Хуж ял? — отвечает: Юнгапось, то есть деревни Вершины Юнги (речки).
Чуваши разделяются на низовых и верховых; низовые называются по-чувашски анатры, то есть низовый, а верховые виръял «визгливые деревни». По замечанию, верховые к низовым имеют какое-то особенное уважение и называют их старинными или коренными чувашами, так как низовые чуваши и до сих пор костюм свой не переменили, одеваются так же, как будто и в старину; но верховые переняли манеры у черемис, по обычаю коих одеваются и живут. Почему же верховые чуваши получили название «визгливые деревни» — неизвестно, а по всей вероятности, от того, что они, проживая в лесах, трубили друг к другу, в нужных случаях, в рожки, что самое и ныне у заволжных или луговых черемис водится; в Козьмодемьянском же уезде есть даже околодок Тютькасы, находящийся в лесном месте и получивший название от трубления в рожок, ибо по-чувашски тютъ калать значит «в рожок играет».
Здесь многие дубравы носят имена родоначальников чуваш, которые показывают в лесах, где они в древности живали. Действительно, я сам был этому очевидец. Например, в дачах деревни Юнги-Ядриной, в лесу, показывают чуваши признаки, где обитал знаменитый предок их Янгильда, имевший довольно пчел и скота; а потом тоже признаки дома строгого и благоразумного Яндуша, которого чуваши, по кончине его, летом повезли хоронить на 9 лошадях, запряженных в дровни, дабы на телеге не растрясло прах этого великого их родоначальника. Яндуш помер уже по принятии св. крещения и назывался Иаковом. Об этом родоначальнике чуваши рассказывают, что он в молодости был беден, находился в работниках у татар за Казанью, но напоследок, возвращаясь на свою родину, поймал дорогою рой пчел, от которого их развелось значительно, так что он имел несколько сот ульев и сделался богачом. Он был всеми уважаем, потому что в рабочее время, разъезжая по полям, наблюдал, кто как работает, и если замечал ленивого, то наказывал плетью сам и таким образом заставлял любить трудолюбие. У него, как говорят, было много дочерей, которые были высокого роста и крепкого телосложения и разъезжали верхами, как воинственные амазонки; жена его была мастерица ходить за дичью, которую наловя, приготовляла для мужа своего кушанье и кричала ему на пчельник: Килях, Яндуш! Абат янда «Поди, Яндуш! Пища готова».
Известно, что восточные части Казанской губернии гораздо богаче западных остатками древностей; но при розыскании и здесь можно что-нибудь найти, хотя бы Ивановскую гору, и в дачах той же деревни Юнги-Ядриной Градской враг, по-чувашски Хола вар, о которых имеет быть мною представлено особое описание.
Бывший адъюнкт-профессор Сбоев приводит, что у чуваш земными добрыми богами считались: Сирди падша, Сирди падша амыж и прочие, то есть «Земной царь», «Земная царица», и что язычествовавшие чуваши боготворили каждого из земных своих владык. На торжественных жертвоприношениях имя великого царя и его семейства произносилось в молитвах, сряду после имени высочайшего бога, прежде всех других небесных божеств. Действительно, чуваши боготворили своих владык; доказательством на это привожу здесь следующий факт. В грамоте, данной городу Билярску, между прочим, упоминается: «В прошлом 1677 году били челом великому царю мурзы и ясашные татары всего Казанского уезда: в прошлых-де годах, до казанского взятия, изстари построен бусурманский город Булымерский, за Камою рекою; а в нем был царь Балын-Гозя (т.е. Балын-Ходжа), и он-де умер; да в то же время был царь татарский Сафаралей, и того-де Булымерскаго царя похоронил и построил над ним палату каменну», а у здешних чуваш была киреметь под названием тоже «Балын-Гозя», которую и доныне они указывают, как священное их место для жертвоприношений.
Господин Сбоев говорит, что чуваши есть буртасы, поелику во время Болгарского царства обитало здесь три народа — болгары, хозары и буртасы; имени последних не носит уже ни одно племя из народов здешней губернии. Но однако ж есть селения под названием Буртас: в Свияжском уезде, при реке Волге (жители русские); в том же уезде, в Майдановской волости, татарская деревня Имелли Буртасы, близ которой находится и чувашская деревня Малые Меми, которая называется по-чувашски Кюль хири, то есть «Озерной берег», по случаю нахождения оной деревни близ одного озера; а в Ядринском уезде, в Байсубаковской волости, есть деревня Буртасы, обитатели которой уже все чуваши. Может быть, довольно деревень под названием Буртас и в других местах, но всех их знать мне невозможно.
Теперь здешние верховые чуваши, сливаясь постепенно с черемисами, более их просвещенными, оставляют уже языческие свои заблуждения; а о черемисах горных, то есть живущих в нагорной стороне реки Волги, нечего и говорить: они очень религиозны. В приходах сел Чермышева, Пертнур и Пернягаш, можно сказать, черемисы религиознее даже русских. Здесь от малого и до большого, как мужчины, так и женщины, прилежны к церкви, не пропускают ни одного праздника и воскресного дня, чтобы не быть у божественной службы в церкви. На вопрос: отчего так сделались черемисы религиозны, можно отвечать беспристрастно, что посеяли сие семя на добрую землю попечительные духовные их отцы, а в особенности села Чернышева отец благочинный Михаил Стефанович Краковский с сотрудником своим Федором Семеновичем Сокольским. У них в церкви иногда читают молодые черемисы, а добрый пастырь Михаил Стефанович сказывает всегда поучения им на природном их черемисском языке, и черемисы слушают слова этого пастыря с благоговением. У чуваш же славными проповедниками считаются села Ишак священники Иосиф Максимович Акрамовский, Василий Петрович Громов и некоторые другие. Таким образом будут исчезать заблуждения инородцев, и «людие, иже не познаша тебе, к тебе прибегнут ради господа бога твоего святого израилева, яко прослави тя».
По рассказам здешних чуваш, в древние времена были у них особые наездники, называвшиеся торханами, которые, будучи вооружены стрелами, разъезжали верхами, как у русских казаки, нападали на неприятелей и прогоняли их из своих пределов. Таким образом торханы сии, по словам чуваш, вытеснили будто бы в одно время какого-то беглого вельможу, укрепившегося в лесах их с шайкою и грабившего и разорявшего чуваш: наездники торханы вооружились против него, напали на него и прогнали его из своей Чувашской области.
О киремети Балын-Гозя чуваши рассказывают еще следующее: эта киреметь Балын-Гозя в старину, по простонародному выражению, ломала их, то есть корчила. Напротив этой киремети жили прежде чувашин Тевеля с одним своим другом на избранном ими месте. Однажды они, навьючив своих лошадей хлебом, направились для продажи его в нижегородские области. По продаже хлеба, на возвратном пути в свое жительство через одно селение, видят они, что жители оного все перемерли от морового поветрия, в тамошних краях тогда существовавшего; это им и на руку: забираются чуваши в дома умерших и находят тьму медных денег, так как тогда по большей части была в употреблении медь, которыми они наполняют свои порожние сумы или мешки и возвращаются благополучно домой. Но лишь только прошло несколько дней после их прибытия с сею добычею, киреметь Балын-Гозя начала всех чуваш ломать. Они умаливают ее и коровами и лошадками, но бесполезно: киреметь начала морить народ нещадно. Тевеля с другом своим, видя, что смерть на носу, немедленно удаляются от этой страшной и неумолимой киремети в другое место для жительства и тем спасаются от смерти. По всей вероятности, смертность занесена была Тевелею с другом из нижегородских областей вместе с деньгами, но чуваши, по суеверию своему, приписали оную киремети Балын-Гозя.