Дневник 1825-26/9 (А. И. Тургенев)

Дневник 1825-26 — /9
автор Александр Иванович Тургенев (1784-1846)

13/1 ноября — 24/12 ноября 1825

13/1 ноября

13/1 ноября. Ныне мода на сокращения, resumes, так, как некогда на энциклопедии, на краткое понятие о всех науках и проч. На всех окнах в книжных лавках, у каждого букиниста, видите вы resumes и то, чего некогда желал Шлецер и отчасти начал уже сам приводить в исполнение изданием истории Корсики, России, Лейпцига в 12-ю долю и в одной книжке, то исполнили французы, сделав сокращения не только истории каждого государства, но и уже некоторых главных частей оной, или продолжительных происшествий, имевших влияние на участь человечества, так, например, есть уже resume крестовых походов (кажется, реформации) и, наконец, сокращение истории иезуитов.

Выиграет ли от сего образа писать и читать историю самая наука или метода преподавания и обучения оной, - не знаю, но сия карманная ученость может еще усилить вкус к чтению, и тот, кто принялся читать в 16-ю долю, может кончить фолиантом. Любопытство возбуждено, вкус изощрен и богатство идей, фактов, размененное на мелкую монету, достанется в удел не только капиталистам, т. е. кабинетным ученым, но и поденщикам и бедным торгашам en detail. Сокращения сии могут произвести в области ума и народного просвещения то же, что журналы произвели в политике, внешней и внутренней. Они подействуют и на ученых, кои будут соображать методы и самые сочинения свои не с вкусом писателей и читателей одного высшего образованного класса, но с потребностями массы народа, и все школьное, все, непрактическую цель имеющее, будет забыто или сохранено в других книгах. Народ получит одну эссенцию, один крепкий бульон, животворящий силы ума или убивающий.....

Теперь, кажется, более 20 томов сокращений. Новейшее - история иезуитов, и заключение книги мне очень понравилось: автор кончил текст истории указом Петра I о высылке из Москвы (которому, кажется, мы дали первую гласность благодаря Каменскому, добывавшему мне копию с архивского оригинала) и приводит слова его; а свое сокращение заключает a peu pres так: "Тот, кто написал в десяти строках этот resume истории иезуитов, назывался Петром Великим!". - Я прочел это сегодня в Palais Royal и не завидовал чудесам царствования Лудвига XIV.

Сегодня опять был в Лувре и в картинной галерее рассматривал уже только некоторые картины Рафаэля, Доминикина, Claude Lorrain и любовался им пристально и с большим наслаждением, чем вчера. Я начинаю присматриваться к ним и стараюсь отыскивать, чувствовать и постигать красоты, коими прежде неопытный глаз мой не наслаждался. Надобно создать себе новый мир красот, и с ними - и наслаждений, и к миру вещественному прибавить идеальный. Не менее поэта восхищаюсь я поэзией и считаю минуты чтения между немногими приятными и некоторые из них - незабвенными в жизни; для чего же и живопись не может возбудить в душе и в воображении спящей, может быть, только способности наслаждаться ею. Быть может найдутся для меня Шиллер и Гете - в творениях Рафаэля и Корреджио!

Сегодня воскресенье, и мы нашли залы наполненными публикою из всех классов народа, ибо всем открыт Лувр. Я видел крестьян, бедных поденщиков в рубищах - перед картиною Корреджио.

В первый раз был в большой франц<узской> опере: давали или, лучше, кричали Аристипа, музыка Крейцера, где Derivu в роли Поликсена ревел, как "буйвол в дебрях", a Dabocri в роли Аристипа делал французские рулады, в греческом костюме. Другая опера - "Les pretendus" - во всем смысле французская, по содержанию, по музыке, и по (экзекуции) действию и пенью актеров. - Актриса Грассари играла служанку, устраивающую, как обыкновенно, любовные дела своей госпожи и всего хозяйства, принята была с громким рукоплесканием; сосед мой сказал мне, что она и хорошо играет и поет и собой прекрасна. О последнем знает он, может быть, только по преданию.

Балет "Cendrillon" вознаградил меня за скуку в двух операх и за досаду на французов, кои восхищались музыкою и пеньем своих единоземцев. Танцовщики и танцовщицы, устройство балета и действие оного - все превосходно и с помощию декораций очаровывают зрителя, который не знает быстротою ли ног или неизъяснимою прелестию и сладострастием в движениях должен восхищаться: вкус, и ум, и поэзия в телодвижениях и в ногах. Не раз вспомнил я прекрасные стихи Пушкина о Колосовой! {39} Пушкин и опера напомнили мне стихи Вольтера:

                  Il faut se rendre а се palais magique
                  Ou les beaux vers, la danse, la musique,
                  L'art de charmer les yeux par les couleurs,
                  L'art, plus heureux, de seduire les coeurs
                  De cent plaisirs font un plaisir unique.

Законодатель вкуса и тогдашней философии так сильно убедил французов в превосходстве их оперы, что и по сие время, когда уже вкус к италианской музыке сделался всеобщим, все еще полны ложи и партер оперы французской...

15/3 ноября

15/3 ноября... Прошел я в Сорбонну взять карту позволения слушать профессорские лекции и прочесть программу оных. В секретарской комнате (de la faculte des Lettres) факультета словесности встретил и познакомился с профессором m. Maugras, professeur suppleant (a Milon), кот<орый>, apres avoir assigne les caracteres distinctifs de la vraie philosophic, exposera les opinions des diverses ecoles sur l'origine des connaissances, sur le denombrement et le classement des facultes intellectuelles de l'homme; и эту лекцию причисляют к древней философии; новейшую должен бы был читать (т. е. историю оной) профессор Royer-Collard или suppleant его Cousin, но ему запрещены лекции. - Вильмень начнет курс французского красноречия не прежде как в генваре.

В другом факультете, наук, не дали мне программы, а выдали карту, позволяющую слушать лекции.

Из Сорбонны прошел я в училище правоведения: 1 ecole du droit. Там должен я явиться во вторник, четверг или в субботу до 10 часов. Blondeau et Ducaurroy читают Юстиановы институты. С первым, издателем Фемиды, познакомился я у Cuvier. Второго хвалил мне очень Гизо...

16/4 ноября

16/4 ноября... По приглашению Дежерандо был в комитете, учрежденном для распространения учебных книг и методы взаимного обучения во Франции и в иностранных государствах, в котором сегодня, после текущих дел общества, представлен Дежерандо рапорт особого отделения комитета о сношениях с депутатами острова Гаити и Южной Америки, из коих один сенатор <пропуск> тут присутствовал. Он из мулатов; а другой Deverreux, из Коломбии, за болезнию, не был. Тут же находился и англичанин Blaquieres, известный филогрек, и представил рапорт о состоянии народных училищ в Греции и мнение о нужнейших потребностях для народного просвещения в Греции. Общество приняло меры к удовлетворению оных. Рапорт, читанный Дежерандо, о мерах в пользу Гаити и Южной Америки, ясен и с жаром, сердцу его свойственным и долженствующим одушевлять все подобные мирные, но к благу человечества клонящиеся подвиги. Благодетельная для Гаити мысль содействовать тамошнему правительству в мерах просвещения и воспитания народного пришла сему обществу по признании независимости сего острова. Пусть другие, сказал Д<ежерандо>, устремляют внимание к соображениям торговли, мы будем посредниками между Гаити и Франциею с иною целию - споспешествуя развитию мыслящих и душевных сил и нравственному образованию. Там наш язык, там влияние нашего правительства. Никто не помешает нам в сей мирной экспедиции, - и вся наша иностранная дипломатика должна состоять в доставлении сим возникающим государствам, a ces nations adolescentes, хорошего народного воспитания. On ne juge ni les evenemens, ni les institutions, mais on voit du bien a faire - и делают добро. Toutes les esperances de ces nouveaux empires устремлены к Франции. Нельзя без соучастия слушать совещания сих филантропов в пользу отдаленных народов.

В начале рапорта о таблицах ланкастерских Дежерандо упомянул и о тех, кои некогда de malheureuse memoire составлены были в корпусе гр. Воронцова, где первые ланкастерские таблицы были на русском печатаны. Дежерандо не знал, что подле гаитского сенатора сидел брат того, который составлял сии русские таблицы. После Деж<ерандо> заметил сие соседство северного жителя с островитянином Гаитской республики. Тут был и Julien, издатель "Revue Encyclopedique". Председательствовал фабрикант Терно, известный по займу гаитскому. Другой председатель - фельдмаршал Мармон, герцог Рагузский.

Получил письмо от Сережи из Женевы.

Читал в кабинете чтения "Edinburg Review", последний номер, и в нем статью о Мильтоне по случаю вышедшей в Лондоне книги: Joan Miltoni, Angli, de Doctrina Christiana, libri duo posthumi. A Treatise on Christian Doctrine, compiled from the Holy scripture alone, from the orig translateoj by Summer, 1825. Рукопись Мильтона, содержащая сие сочинение латинское, открыта в 1823 году Lemon'oM.- О слоге латинском Мильтона говорят то же, что Denham сказал о Cowley: "He wears the garbs, but not the clothes of the ancients". Мил<ьтон> не старается достигнуть до совершенства классической точности в редакции латинской; но пишет смело и с погрешностями против языка. - Еще несколько дней, говорит Ed Rev, и сия книга поставится на одной пыльной полке с его _Защищением народа_, Defensio populi. - Подобно капуцинам, кои не начинали славить своего святого, не показав прежде клочка его волос или одежды и не приписав оным чудес его, - так и о Мильтоновой новой книге должно говорить не прежде, как напомнив предварительно о его поэме. Мильтон о поэзии:

                .....As imagination bodies forth
                The forms of things unknown, the poet's pen
                Turns them to shape, and give to air nothing
                A local habitation and a name.

Я нашел в сей статье строку, которую бы можно, кажется, отнести к resumes: "The men of our time cannot be converted or perverted by quartos"...

17/5 ноября

17/5 ноября. Сегодня в 8 часов утра, даже без кофе, отправился слушать три юридические лекции, и первую в училище Plessy, где, по неимению места a l'ecole du droit, читает проф. Ducaurroy римское право.

Узнав, что я иностранец, он велел поставить для меня кресла в аудитории, но я не воспользовался сим отличием и сел с другими на лавке. Аудитория была так наполнена, что человек с 50 не могли сидеть и слушали лекцию стоя.

Ducaurroy читает римское право по своей книге, где текст и франц<узский> перевод напечатаны. Книга вышла, кажется, в 1821 году. Он изъясняется внятно и проходил историю. Юстинианова законодательства, показав, из каких частей оно составлено, кто после пополнял и издавал Римское право и говорил с благоговением о славном юрисконсульте 16-го столетия Куясе. Ducaurroy рекомендует слушателям книгу, на которую часто ссылается: Juris Civilis Ecloga, qua cum Justin. Instit. novellae ad usum praelectionem, 1822, в Париже. Он объяснял значение институтов, пандектов, новеллов, кодекса и проч. и комментировал три стиха Корнеля, в коих поэт упоминает об аутентиках и проч. Лекция продолжалась с лишком час.

Из Плесси пошел я к другому профессору (против Genevieve) в училище правоведения, также на Римское право, Blondeau, изд<атель> "Фемиды". - Сей профессор преподает по другой методе и не дошел еще до Римского права, а по сие время дает только предварительное понятие о науке правоведения или означает части и слова, в оную входящие. Так, например, объяснял он различие между законодательством, legislation, и droit - право. Первое занимается составлением законов, des lois a faire, второе - уже написанным и изданным законом: de la loi faite. И то и другое предполагают науку и искусство... Немцы могли бы с большею логическою точностию и с философским глубокомыслием разобрать энциклопедию права.

    3-я лекция, в той же аудитории: Procedure, par Berriat St. Prix. Он чи-

тает по своей книге о процедуре французской в 3 частях. Ясно и определительно, и для меня лекция сия была всех наставительнее. Каждое действие процедуры, обязанности и права каждого лица или места - все входит в состав сей лекции, и курс юридический был бы полнее, если бы соединить с ним практику...

20/8 ноября

20/8 ноября. Пол<учил> письмо от Сережи из Женевы и Лозанны и от гр. Толстой из Москвы и отвечал ей сегодня и писал к Жихар<еву>, Вяземск<ому>, Карамзи<ну>, Булгакову и Сперан<скому>...

По приглашению Жюльена, издателя cfe la Revue Encyclopedique, мы были в заседании публичном филотехнического общества, под председательством барона de la Doucette. {40} Собрание открыл секретарь общества Villenave отчетом sur les travaux de la societe depuis la seance publique du 31 octobre 1824. Он исчислял труды в сем году живущих и умерших членов фил<отехнического> общества. Между ними: Лавинь, Say, Lacepede. О первом сказал он, что он поехал в Италию, хотя il n'a pas besoin de ses inspirations. Мне понравилось выражение его о нравственном характере Гельвеция: Ses actions avoient refute son livre, и замечание насчет издателей рецензий Geoffroy, которые собрание оных назвали драматическим курсом, titre trop factueux - о чтении Lenoir'ом, gardien du tombeau de St. Denis, описания древностей Египта, ou les pierres etoient des souvenirs et le marbre de l'histoire, упомянул он с большим уважением, хотя мы могли оценить оное по собственному убеждению и, может быть, иначе. Выхваляя статью Жюльена, кажется о франц<узской> словесности, приводил стих его "Le pouvoir absolu n'est jamais legitime" {41} и слишком превозносил "Revue Encyclopedique", которая ничтожна по оригинальным пиесам и слишком мелка об иностранной словесности. - Не помню, к чему упомянул он стих "les longs ouvrages me font peur", но его бы можно взять эпиграфом для всех resumes.

Секретарь говорил и о баснях Крылова, изданных гр. Орловым, {4}2 и, подделываясь к некоторым журналистам, кои тешатся над Mathieu Montmorency, сказал, что один из его сочленов не избран в Академию потому только, что кресла сие занял Монморанси. По обыкновению соотечественников ставил Францию a la tete de la civilisation. Где же Англия? Да и Германия не захочет уступить Франции первенства. Она укажет на свои университеты; на свои народные училища; на мыслящих, оригинальных философов, коих гений совершил новые поприща в области ума и воображения, и спросит, где же теперь Канты во Франции (и были ли они и прежде?) и где Геттинген? В Париже средоточие и, можно сказать, главная масса просвещения и нации; но Гумбольдт не француз, a Cuvier - разве не немцам обязан остроумнейшими соображениями своими в исследовании натуры и ее истории? - Le reste ne vaut pas la peine d'etre nomme, там, где дело идет о корифеях учености и таланта.

После отчета mr. Fbre прочел три басни: Le menteur et le faux monnoyeur, la girouette et paratonnerre и l'ignorance conduite par l'habitude, ou les deux vieilles. Первая и последняя лучшие и очень замысловаты. Японский самодержец, желая из двух преступников простить только одному, избирает между жрецом-ласкателем и фальшивым монетчиком - последнего и прощает ему. Первый портит царей и вредит благосостоянию целых областей, представляя их в ложном виде; последний похищает только то, что нажить можно. "Courtisan, n'allez pas a la cour du Japon", - заключает автор. Эта басня напомнила мне Крылова о вреде Вольтера. {43} - Либеральная басня двух старух, слепой и кривой, хочет изобразить тех, кои восстают против каждого полезного нововведения; против усовершения старых методов; кривая ведет слепую и не позволяет ей воспользоваться искусством глазного оператора: обе падают.

Lenoir читал Rapport sur le riche cabinet d'antiquites Egyptiennes, nouvellement apportees a Paris, par M. Passalacqua. Naudet - элегию, Le dissipateur mourant... Naudet же читал еще две басни: le cerf aux abois и le juge de village. В последней льстецы советуют судье наказывать очень строго

                      Ceux qui denoncent nos sottises.
                      Nous, comment nous punira-t-on?

Президент de la Doucette сбирался читать еще две басни: le Pinson, и le Rosier et le Chevre-feuille," но время не позволило, и Bouilly, автор детских сказок, прочел длинную и плоскую сказку: La Dot au Berceau, qui doit faire partie du second volume des Contes aux enfants de France. Сказка сия о _царевиче Богдане_ (Due de Bordeaux, Dieu donne) напомнила мне чтение в некотором царстве, в некоторой библиотеке..... Я хотел закричать ему с Вяземским: "Баюкаешь ты ловко".

Viennet прочел песнь из "Филиппиды" ("Philippide"), поэмы в стихах. Описание сражения и пожара довольно блистательное. Наконец, секретарь Villenave - заключение его похвального слова Ласепеду, и примечательнейшее в жизни, что вы думаете? То, что когда он был членом Академии, то у него было только три рубашки; когда поступил в президенты - то еще три сшил. Началась музыка, и я ушел.

21/9 ноября

21/9 ноября. Был в торжественном собрании королевского трибунала, и тот же адвокат королевский m. de Broё читал requisitoire противу журнала "Курьер". Нападения точно такого же рода, как и на "Constitutionnel", но не столь многочисленны, и есть ли один, то и другой оправдан будет. Те же президенты и судьи: опять 1-й президент Seguier, но публика была уже не столь многочисленная. Нас посадили с журналистами-стенографами ^борзописцами), и я рассматривал их стенографию. С неимоверною скоростию записывали они каждое слово (но особыми знаками) адвоката, и завтра прочтем мы в "Газете трибуналов" от слова до слова речь адвоката. Тут были стенографы от "Курьера", "Constitutionnel" и от прочих, но в одной "Газете трибуналов" выдет полная речь, без сокращения. Ответ адвоката-защитника отложен до другой субботы. Адвокат кончил похвалою судей вообще и надеждою, что они поддержат дело религии, которая всегда находила в судебной власти во Франции свою вернейшую опору.

    Я прочел вчера в "Revue Encyclopedique" (Mai 1825, стр.  586  и  след.)

описание открытия в Москве в генваре сего года театра. Думал ли я, будучи свидетелем оного, что в сем же году прочту об этом в Париже!

    22/10 ноября. В  1-м  часу  слушали  мы  лекцию  Berriant  St.  Prix  о

французском судопроизводстве. Он объяснял сегодня значение и должности арбитров, juges de paix, prud'hommes и проч. Учреждение последних относит к 10-му столетию. Они составились из рыбаков в Провансе, Марселе и проч. Никогда решение их не было уничтожаемо и prud'hommes сохранились в величайшем уважении там, где существуют...

У Maugras, в Сорбонне, professeur suppleant de Millon, слушали лекцию философии. Он, кажется, старался объяснить коренные начала и существо философии; нападал на Канта и на других философов - и вряд ли имеет сам достаточное понятие о его системе. Слушателей мало - да и нечего слушать. Я встретил его после лекции: с национальною легкостию говорил он мне о плане своего курса, и я мог только заметить, что у него нет плана.

Мы зашли на лекцию опытной физики и в огромной зале не нашли места сидеть, да и стоять почти невозможно было: по глазомеру, я полагаю, что было около 2 тыс<яч> студентов, есть ли не более. Читал лекцию также suppleant, а не сам профессор (кажется, Ферюсак). По этой лекции можно судить о рвении, с каким здешнее юношество ищет науки и стремится в храм их. Это уже не одно любопытство, а истинная жажда к просвещению. Конечно, молодые люди предпочитают, кажется, положительные или математические науки; но этому причиною превосходство профессоров по сим частям и недостаток в хороших по другим кафедрам. Когда Cousin начал лекции философические, и Guizot, то и к ним толпами шли записываться на лекции, но правительство - устранило их от кафедры!

    Ввечеру был в театре Varietes и видел Потье и Brunet в двух  пиесах.  -

Всего былс опять четыре. Первую - "Кучера" - я уже видел. Все актеры на этом театре играют почти в совершенстве, и Varietes заслуживает по многим отношениям имя национального театра. Я бы его назвал: Theatre francais. Здесь их нравы, обычаи, вкус их, слабости и проч. Сюда надобно ходить учиться познавать народ - или Париж, во всех его оттенках и во всех классах оного. Другая пиеса - "Pique-assiette", характер, какой есть и у нас, но здесь он в другом виде, хотя и несколько сходным и с нашими оригиналами в сем роде. Пикасьета играл Потье, и мастерски. Кажется, он, по своему обыкновению, много импровизировал. Третия пиеса - "Le duel ou le dejeuner" - тут представлены были в ролях <пропуск> бывшие здесь славные актеры: Du Gazon et Desserart. Новая актриса <пропуск> дебютировала на Varietes. 4-я пиеса по П<етер>бургу мне известна - "Le precepteur", которого играл Потье и смешил нас. - В пиесе "Pique-assiette" Потье смеется над разными нациями; но о русских упоминает только по имени: граф Салтыков попался ему на язык, но о нем говорит как о выдуманном лице, который будто бы пригласил его обедать a l'hotel d'Enfer.

23/11 ноября

23/11 ноября... Наконец, мы видели и кабинет медалей и производство всего медальерного дела. При нас действовали машины. В кабинете хранятся медали с 15-го столетия до сего дня; но 30 лет недостает, т. е. со времени смерти Лудв<ига> 16-го до возвращения 18-го. Эта коллекция хранится и продается особо. Медалей Наполеона до 140. Полное собрание оных едва ли можно иметь менее <чем за> 4000 fr. Медалей с начала их чеканки до сегодня 770, от 1500-1825. Вся коллекция стоит 3000 fr. или несколько более. Каждую можно иметь особо. Мне дали каталог, но только на подержание. Его уже нельзя достать, ибо весь вышел. Нет медали дороже 12 франков и дешевле 1 fr. 25 s. - Цена соображается с величиною. Мне дали и тариф медалям и жетонам.

Обедал у гр. Брея со всеми первыми чинами двора, между коими un des grands officiers de la cour, le grand aumonier du roi, кардинал < пропуск >, и по лицу и по репутации гордый дурак. Что за лица, приставленные к именам знаменитым во французской аристократии: Матвей Монморанси, Grand-Ecuyer due de Polignac, due de Dansas, due de Luxembourg, Rosin и проч. и проч. И наши Ланжерон и Моден. Кардинал после обеда играл с хозяином в биллиард.

Оттуда к Гизо. Здесь узнал многое о влиянии духовенства на к<ороля> чрез духовника арх<иепископа> Рейнского. Процесс "Cons" и "Courrier" начат кор<олевским> прок<уроро>м по его приказанию. Духовенство не имеет ни знатной роли, ни богатства - следовательно, стремится к тому и другому и приводит умы в движение посредством влияния своего на окружающих короля прелатов, составляющих Taumonerie du roi. - Главного выбрал Вилель, по известной его ничтожности.

24/12 ноября

24/12 ноября... Я прочел в журнале о кончине Jean Paul Рихтера в Барейте 14 ноября, и это известие меня опечалило. Так недавно я его видел, и так приятно мы с ним беседовали. Шеллинг в Карлсбаде как бы предварял меня, что скоро его не станет, зная его болезнь и его самолечение, опаснейшее самой болезни. Но наружность Рихтера, хотя и не обещавшая продолжительной жизни, и надежда его на выздоровление и в нас вселили ее. Он обещал заняться полным изданием своих сочинений. Именем Шеллинга советовал я ему оставить недостатки и странности первого издания et du premier jet и в новом, и, кажется, он согласился в трудности исправлений оригинального, особливо же юмористического сочинения. - Теперь он сам предстал пред автором всего живущего, в новом исправленном и неизменяемом издании, которому нет последующего и при котором нет страницы с опечатками.