Напрасно управитель изъ окна даетъ знаки грубіянамъ, чтобъ держали себя почтительно: они какъ будто не понимаютъ знаковъ, продолжаютъ стоять въ шапкахъ. Какими словаки преосвященный началъ рѣчь, мнѣ нельзя было разслышать, потому что я, вмѣстѣ съ прочею молодежью, находился вдали; замѣтилъ только, что рѣчь сопровождалась угрозительными жестами: кажется, преосвященный разсчитывалъ болѣе устрашить непокорныхъ, чѣмъ убѣдить. Старовѣры, которые были ближе къ балкону, заспорили съ архипастыремъ весьма дерзко. Помню ихъ выраженія: „нѣтъ, не правда! ты, ваше благородіе, послушай насъ!“ и тому подобныя. Вскорѣ поднялся такой шумъ, что Лаврентій вынужденъ былъ прекратить бесѣду. Разогорченный, онъ удаляется внутрь покоевъ.
Заблаговѣстили къ обѣдни. Православные потянулись съ площади въ церковь; старовѣра хотѣли уйти домой, но ихъ оцѣпили полицейскіе служители и поворотили въ слѣдъ православныхъ. Дорогой, конечно, не обошлось безъ ударовъ начальственными дубинками и тасканья за воротъ. Кое-какъ, однакожъ, полицейскимъ удалось довести упрямцевъ до храма, втиснуть въ него и запереть двери. Самымъ отчаяннымъ изъ кержаковъ было объявлено отъ управителя, что если они осмѣлятся произвести хотя малѣйшій безпорядокъ при службѣ, то будутъ взяты прямо изъ церкви въ земскую, скованы тутъ, а затѣмъ отправлены въ городъ. Это поусмирило буяновъ. Спустя немного времени прибылъ архіерей и сталъ совершать литургію. Чтобъ не видѣть нашихъ обрядовъ и не внимать пѣнію клира, большая часть старовѣровъ стояла всю обѣдню закрывъ глаза и зажавъ ладонями уши. Нѣкоторые хитростію освободились изъ храма: они расковыряли себѣ носъ до крови и потому самой же полиціей были вытолкнуты на крыльцо. Предъ отходомъ литургіи епископъ опять произнесъ слово объ истинной вѣрѣ. Къ сожалѣнію, проповѣдь съ амвона столь же мало имѣла успѣха, какъ и проповѣдь съ балкона: на одна заблудшая овца не обратилась на путь истинный.
„Изъ Ильинска преосвященный отправился по тракту въ Соликамскъ и далѣе. У нашихъ кержаковъ не было Лаврентію иного названія, какъ „гонитель“.
