образомъ, гвардія пріобрѣла уже себѣ восьмиорудійную батарею, съ достаточнымъ количествомъ снарядовъ.
Поздно, въ темнотѣ, генералъ Гурко возвратился къ себѣ, прослѣдовавъ среди безчисленныхъ бивачныхъ огней нашей гвардіи, и могъ спокойно закончить этотъ хорошій день, стоившій намъ только нѣсколькихъ убитыхъ и раненныхъ. Уже теперь начали обнаруживаться слѣдствія нашихъ двухъ побѣдъ на Софійскомъ шоссе: Шефкетъ-паша, двигавшійся съ двѣнадцатью таборами и десятью орудіями къ Телишу, узнавъ о паденіи послѣдняго и Дубняка, быстро повернулъ назадъ и отступилъ передъ нашими конно-гренадерами.
Въ дополненіе къ описанію капитуляціи Телиша, заимствованному нами изъ «Рус. Инв.», приводимъ нѣсколько интересныхъ подробностей изъ берлинской «National Zeitung»: «Когда огонь русскихъ орудій ослабѣвъ, то генералъ Гурко послалъ къ турецкому начальнику, Измаилъ-Хакки-пашѣ, князя Церетелева съ письмомъ, въ которомъ требовалъ сдачи турецкихъ войскъ и присылки для переговоровъ уполномоченнаго высшаго офицера. Паша, повидимому, не понялъ письма генерала Гурко; онъ хотя и прислалъ одного полковника, но безъ всякихъ полномочій. Тогда терпѣніе генерала лопнуло.
— Я даю пашѣ, — сказалъ онъ полковнику, — 20 минутъ срока. Если по истеченіи ихъ я не получу рѣшительнаго отвѣта, то прикажу разбить ваши позиціи въ пухъ и прахъ и не велю давать вамъ пощады. Итакъ, поторопитесь.
Послѣ этого, не прошло еще 20 минутъ, какъ полковникъ вернулся съ желаемымъ отвѣтомъ. Краткое заявленіе генерала Гурко было понятнѣе пашѣ, чѣмъ письмо, и онъ сдался со всѣми своими войсками. Турки въ скоромъ времени положили оружіе и когда это было окончено, то генералъ Гурко велѣлъ спросить пашу, разойдутся ли его солдаты спокойно по домамъ, если онъ подаритъ имъ свободу? Онъ же самъ и его офицеры должны, конечно, остаться военноплѣнными. Измаилъ-паша отвѣчалъ сначала утвердительно, но потомъ тотчасъ же послалъ въ догонку адъютанта и объяснилъ что сами турки желаютъ остаться въ плѣну, такъ какъ если они вернутся на родину, то ихъ снова заберутъ въ солдаты, а они вовсе не желаютъ этого. Такимъ образомъ, въ рукахъ русскихъ осталось около 4.000 плѣнныхъ.
Во время капитуляціи Телиша розыгрался одинъ кровавый эпизодъ. Оба эскадрона черкесовъ только что положили оружіе, какъ вдругъ полтораста изъ нихъ снова схватили его, бросились на лошадей и погнали прочь, надѣясь спастись бѣгствомъ. Стоявшій вблизи гвардейскій Уланскій
образом, гвардия приобрела уже себе восьмиорудийную батарею с достаточным количеством снарядов.
Поздно, в темноте, генерал Гурко возвратился к себе, проследовав среди бесчисленных бивачных огней нашей гвардии, и мог спокойно закончить этот хороший день, стоивший нам только нескольких убитых и раненных. Уже теперь начали обнаруживаться следствия наших двух побед на Софийском шоссе: Шефкет-паша, двигавшийся с двенадцатью таборами и десятью орудиями к Телишу, узнав о падении последнего и Дубняка, быстро повернул назад и отступил перед нашими конно-гренадерами.
В дополнение к описанию капитуляции Телиша, заимствованному нами из «Русского инвалида», приводим несколько интересных подробностей из берлинской «National Zeitung»: «Когда огонь русских орудий ослабел, то генерал Гурко послал к турецкому начальнику, Измаил-Хакки-паше, князя Церетелева с письмом, в котором требовал сдачи турецких войск и присылки для переговоров уполномоченного высшего офицера. Паша, по-видимому, не понял письма генерала Гурко; он хотя и прислал одного полковника, но без всяких полномочий. Тогда терпение генерала лопнуло.
— Я даю паше, — сказал он полковнику, — двадцать минут срока. Если по истечении их я не получу решительного ответа, то прикажу разбить ваши позиции в пух и прах и не велю давать вам пощады. Итак, поторопитесь.
После этого, не прошло еще двадцати минут, как полковник вернулся с желаемым ответом. Краткое заявление генерала Гурко было понятнее паше, чем письмо, и он сдался со всеми своими войсками. Турки в скором времени положили оружие и когда это было окончено, то генерал Гурко велел спросить пашу, разойдутся ли его солдаты спокойно по домам, если он подарит им свободу? Он же сам и его офицеры должны, конечно, остаться военнопленными. Измаил-паша отвечал сначала утвердительно, но потом тотчас же послал вдогонку адъютанта и объяснил, что сами турки желают остаться в плену, так как если они вернутся на родину, то их снова заберут в солдаты, а они вовсе не желают этого. Таким образом, в руках русских осталось около четырех тысяч пленных.
Во время капитуляции Телиша разыгрался один кровавый эпизод. Оба эскадрона черкесов только что положили оружие, как вдруг полтораста из них снова схватили его, бросились на лошадей и погнали прочь, надеясь спастись бегством. Стоявший вблизи гвардейский Уланский
