Никополь лагеремъ‚ ваятымъ еще вчера. Часть палатокъ еще небыла убрана, между ними валялись трупы, разныя принадлежности лагернаго хозяйства, убитыя лошади, словомъ, передъ нами была картина опустошенія послѣ битвы во всей своей неприглядности. Вдругъ, изъ города къ намъ донеслось громкое «ура!» и заставило насъ ускорить шагъ нашихъ лошадей: изъ крѣпости выводили турецкихъ плѣнныхъ и надъ воротами ея поднимался русскій флагъ. Когда мы галопомъ скакали по узкой дорогѣ, ведущей въ городъ, намъ на встрѣчу попался отрядъ казаковъ‚ предводительствуемый генераломъ, графомъ Толстымъ, который сопровождалъ плѣннаго Гассана пашу, и очень привѣтливо поблагодарилъ насъ за поздравленіе съ побѣдой. Гассанъ-паша, — мужчина въ цвѣтѣ лѣтъ, съ энергическими чертами лицъ и темными, сверкающими глазами. Онъ увѣрялъ, что не понимаетъ по французски, но судя по выраженію его лица‚ онъ понималъ какъ нельзя лучше нашъ разговоръ съ генераломъ, происходившій на французскомъ языкѣ. Нѣсколько минутъ спустя, мы ѣхали по улицамъ Никопола, по обѣимъ сторонамъ которыхъ войска были разставлены шпалерами. Вдругъ, снова раздалось громкое «ура!»‚ раскаты котораго доносились вплоть до крѣпостныхъ воротъ, гдѣ стоялъ генералъ Криденеръ. Мы отвѣчали на эти крики бросаніемъ шапокъ вверхъ и то-же кричали «ура!» Лишь позднѣе узнали мы, что это привѣтствіе относилось къ офицерамъ, которые разделяли съ войсками трудности жаркаго дѣла передъ Никополемъ. Генералъ Криденеръ благодарилъ насъ за поздравленіе рукопожатіемъ и поцѣлуемъ по русскому обычаю. Когда мы отошли отъ него, взорамъ нашимъ представилась картина, какую не многимъ придется видѣть на своемъ вѣку. Изъ воротъ крѣпости непрерывной массой выходила толпа плѣнныхъ; нѣсколько въ сторонѣ стояли турецкіе офицеры; а далѣе, на зеленомъ скатѣ, расположились гаремы во всей своей роскоши и фантастическомъ убранствѣ; тутъ-же были дѣти, невольницы и гаремныя прислужницы; большинство женщинъ были съ опущенными покрывалами и одѣтыя въ черныя широкія одежды, знакъ траура. То, чего магометанинъ не дозволяетъ видѣть даже своему единовѣрцу, было доступно теперь взорамъ смертельныхъ враговъ его, христіанъ, и турки должны были спокойно смотрѣть, какъ тамъ и сямъ приподнимались покрывала и юношески прекрасное личико являлось лучшимъ ходатаемъ для того, чтобы склонить на ту или другую маленькую услугу. Шествіе плѣнныхъ продолжалось нѣсколько часовъ».
При капитуляціи Никополя въ плѣнъ сдались двое пашей и 6 тысячъ регулярнаго войска. Добыча состояла изъ 40 полевыхъ пушекъ‚ установленныхъ на батареѣ вдоль высотъ (изъ нихъ 12 крупнаго калибра), а также изъ 2 мониторовъ.
Никополь лагерем‚ ваятым еще вчера. Часть палаток еще не была убрана, между ними валялись трупы, разные принадлежности лагерного хозяйства, убитые лошади, словом, перед нами была картина опустошения после битвы во всей своей неприглядности. Вдруг из города к нам донеслось громкое «ура!» и заставило нас ускорить шаг наших лошадей: из крепости выводили турецких пленных и над воротами ее поднимался русский флаг. Когда мы галопом скакали по узкой дороге, ведущей в город, нам навстречу попался отряд казаков‚ предводительствуемый генералом графом Толстым, который сопровождал пленного Гассана-пашу, и очень приветливо поблагодарил нас за поздравление с победой. Гассан-паша — мужчина в цвете лет, с энергическими чертами лиц и темными сверкающими глазами. Он уверял, что не понимает по-французски, но, судя по выражению его лица‚ он понимал как нельзя лучше наш разговор с генералом, происходивший на французском языке. Несколько минут спустя мы ехали по улицам Никопола, по обеим сторонам которых войска были расставлены шпалерами. Вдруг снова раздалось громкое «ура!»‚ раскаты которого доносились вплоть до крепостных ворот, где стоял генерал Криденер. Мы отвечали на эти крики бросанием шапок вверх и тоже кричали «ура!» Лишь позднее узнали мы, что это приветствие относилось к офицерам, которые разделяли с войсками трудности жаркого дела перед Никополем. Генерал Криденер благодарил нас за поздравление рукопожатием и поцелуем по русскому обычаю. Когда мы отошли от него, взорам нашим представилась картина, какую не многим придется видеть на своем веку. Из ворот крепости непрерывной массой выходила толпа пленных; несколько в стороне стояли турецкие офицеры; а далее, на зеленом скате, расположились гаремы во всей своей роскоши и фантастическом убранстве; тут же были дети, невольницы и гаремные прислужницы; большинство женщин были с опущенными покрывалами и одетые в черные широкие одежды, знак траура. То, чего магометанин не дозволяет видеть даже своему единоверцу, было доступно теперь взорам смертельных врагов его, христиан, и турки должны были спокойно смотреть, как там и сям приподнимались покрывала и юношески прекрасное личико являлось лучшим ходатаем для того, чтобы склонить на ту или другую маленькую услугу. Шествие пленных продолжалось несколько часов».
При капитуляции Никополя в плен сдались двое пашей и шесть тысяч регулярного войска. Добыча состояла из сорока полевых пушек‚ установленных на батарее вдоль высот (из них двенадцать крупного калибра), а также из двух мониторов.
