Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 49.pdf/75

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

знал, что делать (4). Читал Кривенко: Физический труд. Превосходно.

Был у Урусовых. Не ясны совсем, но хороши.

[27 марта/8 апреля.] Утро, как всегда. Ал[ександр] Пет[рович] рассказал про умершую у них женщину с голода. Приехал Юрьев. Надо еще решительнее избегать болтовни (1). Пошел в полицию. Сказали, что девки часто моложе 15 лет. Колокола звонят и палят из ружей, учатся убивать людей, а опять солнце греет, светит, ручьи текут, земля отходит, опять Бог говорит: живите счастливо. Оттуда пошел в Ржанов дом к мертвой, был смущен, не знал, что сказать (2). Встретил Бугаева и позвал к себе. — Тщеславие — чтобы он понял меня. А выйдет праздная, полусумашедшая болтовня (3). Был раздражен и навязывал непричастным людям свое отчаян[ие] (4). Надо самому делать, а не плакаться. Нездоровится, лихорадка и зубы. Заснул после обеда. Приехали мертвецы Шидловские. Надо уходить (5). Написал письма Страхову, Урусову, Черткову. От него хорошее письмо.

[28 марта/9 апреля.] Всю ночь напролет не спал, встал в 6-м утра. Убрал комнату, не неприятно все-таки. Шил сапоги, ходил к Лапатину и на почту. Дремал, читал Кривенко. (Как русским дороги основы нравственности, без сделок.) И Дюма болтовню. Письмо от Черткова, и написал ему. Фет пришел заказывать сапоги. Я слушал его и прекращал попытки своего разговора. Была минута, что мне его жалко было, как больного. Вот кабы чаще. Несмотря на бессонницу и зубную боль, безвредно спал. — Сколько в голове и сердце, но повеления Бога определенного не слышу.

[29 марта/10 апреля.] Встал в 7. Пошел к школьникам. Пил кофе. Читал «Похождения Ярославца». Неправда, чтобы книги в народе Пресновых и др. были дурны. Они лучше тех, к[оторые] им делают. Поехал верхом. Дома не дружелюбно; и то радость. Читал Конфуция. Всё глубже и лучше. Без него и Лаоцы Евангелие не полно. И он ничего без Еванг[елия]. Пошел в школу и на Никольскую, купил книг. Побеседовал с Маковскими. Дома не особенно тяжело. Письмо после обеда от Черткова. Он сердится за разумение вместо Бога. И я с досадой подумал: коли бы он знал весь труд и напряжение, и отчаяние, и восторги, из к[оторых]

74