а не думать о том, что обо мне подумают и скажут люди. Помоги тоже не судить людей ни на словах, ни в мыслях. А то самое обыкновенное — живешь заботой о суждениях людей, тех самых людей, к[отор]ых осуждаешь.
2) Помоги мне, Господи, ни на словах ни в мыслях не осуждать людей, зато и не заботиться об их суждении обо мне; а хотя бы они и осуждали меня, делать то, что Ты хочешь.
Многое утром хотелось записать, да забыл.
8 Сент.
Вчера ночью много потерял крови. Сначала б[ыло] дурно, но спал хорошо и совсем бодр. Ходил гулять. Соня приезжает в 2 часа, чему оч[ень] рад. Поправил, кажется, окончательно письмо польке. Хочется записать то, что думал о вчерашнем разговоре с Ч[ертковым], а именно:
Посмотрел в дневнике и нашел всё это сказанным в 12 Августа (3-е) и 25 Авг[уста] (4).
Написал письмо Гусеву и сейчас напишу Лам[анскому] и даме в Пермь.
Мало работал. Слушали музыку. Пришло много народа: трое молодых крестьян, один евангелик, как всегда, упорный. Я беседовал с ними приятно. Потом еще молодой крестьянин оч[ень] серьезный. Вечером я прочел Калачеву крест[ьянское] управл[ение?], и нашим «Польск[ой] женщине» и расск[аз] Чехова. Было приятно, и плохого не делал: вспомнил и об осуждении, и о том, чтоб не заботиться о мнении людском. Записать:
1) О любви всегда надо помнить, que c’est à prendre ou à laisser.[1] Если признавать благость, необходимость любви, то надо признавать любовь всю, не отвлекая от нее (от любви христианской) главного ее признака: любви к оскорбляющ[им], к врагам — непротивления. А то мы говорим о благости, прелести деятельной, умиленной любви, а не соблюдаем главного, первого требования любви отрицательной — неделания того, что противно любви.
2) Есть 4 разряда работников Божиих, т. е. 4 способа исполнять дело жизни, подобно тому, как могут быть 4 разряда
- ↑ [что это нужно принять или оставить.]
