«Ну, вы и теперь будете спорить? Вы видите сами, что не льзя не напечатать. Я вамъ буду особенно благодаренъ, и очень радъ, что этотъ случай доставилъ мнѣ удовольствіе съ вами познакомиться...» Майоръ, какъ видно изъ этого, рѣшился на сей разъ немного поподличать.
— Напечатать-то, конечно, дѣло небольшое — сказалъ чиновникъ; только я не предвижу въ этомъ никакой для васъ выгоды. Если уже хотите, то отдайте тому, кто имѣетъ искусное перо, описать какъ рѣдкое произведеніе натуры и напечатать эту статейку въ Сѣверной Пчелѣ (тутъ онъ понюхалъ еще разъ табаку) для пользы юношества (тутъ онъ утеръ носъ), или такъ, для общаго любопытства».
Коллежскій асессоръ былъ совершенно обезнадеженъ. Онъ опустилъ глаза въ низъ газеты, гдѣ было извѣщеніе о спектакляхъ; уже лицо его было готово улыбнуться, встрѣтивъ имя актрисы хорошенькой собою, и рука взялась за карманъ, есть ли при немъ синяя ассигнація, потому что штабъ-офицеры, по мнѣнію Ковалева, должны сидѣть въ креслахъ, — но мысль о носѣ все испортила!
Самъ чиновникъ, казалось, былъ тронутъ затруднительнымъ положеніемъ Ковалева. Желая сколько нибудь облегчить его горесть, онъ почелъ приличнымъ выразить участіе свое въ нѣсколькихъ словахъ. «Мнѣ, право, очень прискорбно, что съ вами случился такой анекдотъ. Не угодно ли вамъ понюхать табачку? это разбиваетъ головныя боли и печальныя расположенія; даже въ отношеніи къ ге-
