— Въ Художественный? — спросилъ извозчикъ.
— Можно и въ Художественный. Впрочемъ, нҍтъ, братъ. Тамъ идетъ моя «Анатема». Вези куда-нибудь въ другое мҍсто. Къ Коршу, что-ли.
Прiҍхавъ въ Коршевскiй театръ, Андреевъ купилъ билетъ и на цыпочкахъ вошелъ въ зрительный залъ.
На сценҍ стоялъ актеръ въ студенческомъ мундирҍ, страстно взывая къ актрисҍ:
— Оль-Оль! Я люблю тебя! Посмотри на эти Воробьевы горы...
— «Дни нашей жизни», — разочарованно прошепталъ Андреевъ. — Экая незадача!
Непрiятная горечь накоплялась въ груди и комкомъ подкатывала къ горлу.
Онъ всталъ, вышелъ на улицу и сҍлъ на другого извозчика.
— Вези меня, голубчикъ, въ какой-нибудь театръ кромҍ Художественнаго и Солодовниковскаго.
— Пожалуйте!
Подойдя къ кассҍ третьяго театра, Андреевъ взялъ билетъ и спросилъ кассиршу:
— А что сегодня идетъ?
— «Анфиса», Леонида Андреева. Очень хорошая вещь.
Андреевъ скомкалъ билетъ и со стономъ выбҍжалъ на улицу.
— Есть еще одинъ театръ, — сказалъ онъ самъ себҍ, — но у меня и пьеса еще одна есть: «Жизнь человека». Я увҍренъ, что наткнусь именно на нее. И еще одинъ есть театръ. Но туда не стоитъ и показываться: тамъ, я знаю, — «Черныя маски». Во взорҍ его свҍтилось отчаянье.
Громадный равнодушный городъ катилъ передъ нимъ тысячныя людскiя волны, громадный городъ заключалъ въ себҍ массу развлеченiй, но — всҍ они были не для него.
— Для всҍхъ, кромҍ него! Ха-ха!
Чҍмъ дальше, тҍмъ все больше и больше ему хотҍ
— В Художественный? — спросил извозчик.
— Можно и в Художественный. Впрочем, нет, брат. Там идёт моя «Анатема». Вези куда-нибудь в другое место. К Коршу, что-ли.
Приехав в Коршевский театр, Андреев купил билет и на цыпочках вошёл в зрительный зал.
На сцене стоял актёр в студенческом мундире, страстно взывая к актрисе:
— Оль-Оль! Я люблю тебя! Посмотри на эти Воробьевы горы...
— «Дни нашей жизни», — разочарованно прошептал Андреев. — Экая незадача!
Неприятная горечь накоплялась в груди и комком подкатывала к горлу.
Он встал, вышел на улицу и сел на другого извозчика.
— Вези меня, голубчик, в какой-нибудь театр кроме Художественного и Солодовниковского.
— Пожалуйте!
Подойдя к кассе третьего театра, Андреев взял билет и спросил кассиршу:
— А что сегодня идёт?
— «Анфиса», Леонида Андреева. Очень хорошая вещь.
Андреев скомкал билет и со стоном выбежал на улицу.
— Есть еще один театр, — сказал он сам себе, — но у меня и пьеса еще одна есть: «Жизнь человека». Я уверен, что наткнусь именно на неё. И ещё один есть театр. Но туда не стоит и показываться: там, я знаю, — «Черные маски». Во взоре его светилось отчаянье.
Громадный равнодушный город катил перед ним тысячные людские волны, громадный город заключал в себе массу развлечений, но — все они были не для него.
— Для всех, кроме него! Ха-ха!
Чем дальше, тем все больше и больше ему хот
