— Да я и занімаюсь своими дѣлами, — обиженно возразилъ Акаціевъ. — Потрудитесь сдать мнѣ оружіе подъ росписку на храненіе, впредь до разбора дѣла.
— Такъ я вамъ отдалъ! Ружье-то я нашелъ, а не вы!
— За находку вы имѣете право лишь на одну треть… — началъ было Провъ, но, почувствовавъ всю нелѣпость этихъ словъ, оборвалъ и сердито закончилъ:
— Вы еще не имѣете права охотиться!
— Почему это?
— Еще Петрова дня не было! Закону не знаете, что-ли?
— А у васъ календарь есть? — ехидно спросилъ Нарымскій.
Провъ подумалъ, переступилъ съ ноги на ногу и сурово сказалъ:
— Въ такомъ случаѣ, я арестую васъ за нарушеніе выстрѣлами тишины и спокойствія.
— Арестуйте! Вамъ придется дать мнѣ помѣщеніе, кормить, ухаживать за мной и водить на прогулки!
Акаціевъ заморгалъ глазами, передернулъ плечами и скрылся между деревьями.
Возвращался Нарымскій другой дорогой.
Переходя по сваленному бурей стволу дерева маленькую рѣчку, онъ увидѣлъ на другомъ берегу столбикъ съ какой-то надписью.
Приблизившись, прочелъ:
— Ѣзда по мосту шагомъ.
Пожавъ плечами, наклонился, чтобы утолить чистой, прозрачной водой жажду, и на прибрежномъ камнѣ прочелъ надпись:
— Не пейте сырой воды! За нарушеніе сего постановленія виновные подвергаются…
Заснувъ послѣ сытнаго ужина на своей теплой постели изъ сухихъ листьевъ, Нарымскій среди ночи услы-
