Ему самому было жаль себя. Вдали показались окна квар- тиры товарища Кирилла. — Приду и скажу, — бормоталъ Волкъ. — Обманывалъ я васъ!.. И П0ЛИЦ1Ю обмаР1Ывалъ, и васъ обманывалъ. По- лищю даже больше. Онъ замедлилъ шагъ, остановился и задумался. — Гм... Ыздь, если я полиц1Ю больше обманывалъ, я передъ нею и долженъ каяться... Ей я и долженъ при- знаться, что велъ двойную игру. Она не виновата въ томъ, что она полищя, — она исполняетъ свои обязанности. Б-Ьд- неньшйполковникъ... Сидитъ теперь дома и думаетъ: «Вотъ придетъ Волкъ, парочку св'Ьд'Ьн1й принесетъ». А я-то! — Бомъ-бомъ! Бомъ-бомъ! — разливались колокола. Волчьи глаза увлажнились слезами. Онъ р-Ьшительно повернулъ и пошелъ назадъ. — ...Сидитъ онъ и думаетъ: «придетъ Волкъ, прине- сетъ парочку св'Ьд'Ьн1Й)). Хорошо у него, уютно. Лалша го- ритъ, на ст-Ьнахъ картинки... Тепло. Это не то, что г1а, ко- торые недавно влопались. Сидятъ по камерамъ и скрипятъ зубами. Поддедюлилъ васъ Волкъ! Онъ вздохнулъ. — А в'Ьдь имъ теперь, поди, холодно, голодно, въ камерахъ каменные полы. Они мн1ь дов^Ьряли, думали — свой, а я... Эхъ, Волкъ! Глубока твоя вина передъ нилш и н-Ьтъ ей черты пред-Ьла. — Бомъ-бомъ! — рев'Ьли колокола. — Покайся, Волкъ! — Бомъ-бомъ! Схватившись за голову, застоналъ несчастный и по- б'Ьжалъ къ товарищу Кириллу. — Все скажу! Руки ихъ буду ц-Ьдовать, слезой изойду. Гд-Ь моя молодость.^ Гд-Ь моя честность.^ Къ Кириллу Волкъ не зашелъ. Долго стоялъ онъ на улиц-Ь, раздираемый солш'Ьн1ями и обуреваемый самыми противоположными чувствами. Ему смертельно хот-Ьлось покаяться, никогда такъ, какъ теперь, 81
