кава (а въ теплое время носились въ накидку); наушники на ушахъ и жесткія набѣленныя мѣломъ варежки на рукахъ. Въ шинеляхъ мы щеголяли только выходя изъ училища; въ стѣнахъ же его и зимой, во время игръ на плацу, одѣяніе наше состояло изъ штановъ сѣроголубоватаго цвѣта и куртки съ погонами и стоячимъ воротникомъ.
При училищѣ была церковь и свой священникъ, съ магистерскимъ крестомъ, Розановъ. Помню, что по вечерамъ онъ приходилъ иногда въ наши дортуары для религіозныхъ, ни для кого, впрочемъ, необязательныхъ, собесѣдованій; но училъ ли онъ насъ Закону Божію, не помню, хотя утверждать противное не смѣю. Если училъ, то въ низшемъ классѣ и всего одинъ годъ. Классы нумеровались снизу вверхъ: 4-й, 3-й, 2-й и 1-й. Математикѣ обучали недурно: въ низшемъ классѣ — ариѳметика; въ слѣдующемъ алгебра, геометрія и тригонометрія (сферической не учили); во 2-мъ классѣ аналитическая геометрія (безъ высшаго анализа) и начертательная, со включеніемъ перспективы, теоріи тѣней и теоріи сводовъ; въ старшемъ классѣ дифференціальное исчисленіе (преподаватель поручикъ Паукеръ, бывшій впослѣдствіи очень короткое время министромъ путей сообщенія); въ нижнемъ офицерскомъ классѣ интегральное исчисленіе (преподаватель Остроградскій)[1] и аналитическая механика (преподаватель — строитель Николаевскаго моста полковникъ путей сообщенія Кербедзъ). Стоитъ еще помянуть добрымъ словомъ уроки исторіи архитектуры, казавшіеся мнѣ очень красивыми; красивое изложеніе новой исторіи преподавателемъ Шакѣевымъ и исторіи французской литературы въ старшемъ классѣ очень хорошимъ учителемъ Cournand. Обученіе главному предмету, — фортификаціи, длилось всѣ шесть лѣтъ, начинаясь съ описанія искусства вязать туры и фашины. Но къ инженерному искусству, со всѣми его аксессуарами, черченьями разнаго рода душа у меня не лежала — моимъ любимымъ предметомъ въ старшемъ классѣ была физика; и въ доказательство того, что я занимался ею успѣшно, можетъ служить то обстоятельство, что на публичномъ выпускномъ экзаменѣ, происходившемъ въ присутствіи начальника инженеровъ Геруа и многихъ другихъ генераловъ, учитель физики выбралъ для отвѣтовъ по своему предмету меня. Помню,
- ↑ Въ тотъ годъ, какъ я его слушалъ, читалъ онъ очень мало; время проходило большею частью въ рѣшеніи задачъ и въ разговорахъ о походахъ Юлія Цезаря, Ганнибала и Наполеона. — Насъ, какъ математиковъ, онъ цѣнилъ, шутя, очень низко. По его словамъ первый математикъ — Богъ, потомъ великій Эйлеръ; ему онъ ставилъ высшій балъ 12, себѣ 9; Паукеру 6, a всѣмъ намъ нулъ (онъ говорилъ съ хохлацкимъ акцентомъ).
