— Постоимъ еще, — отвѣчалъ Левинъ.
— Какъ хочешь.
Они стояли теперь шагахъ въ пятнадцати другъ отъ друга.
— Стива! — вдругъ неожиданно сказалъ Левинъ, — что жъ ты мнѣ не скажешь, вышла твоя свояченица замужъ или когда выходитъ?
Левинъ чувствовалъ себя столь твердымъ и спокойнымъ, что никакой отвѣтъ, онъ думалъ, не могъ бы взволновать его. Но онъ никакъ не ожидалъ того, что отвѣчалъ Степанъ Аркадьевичъ.
— И не думала и не думаетъ выходить замужъ, а она очень больна, и доктора послали ее за границу. Даже боятся за ея жизнь.
— Что ты! — вскрикнулъ Левинъ. — Очень больна? Что же съ ней? Какъ она…
Въ то время какъ они говорили это, Ласка, настороживъ уши, оглядывалась вверхъ на небо и укоризненно на нихъ.
„Вотъ нашли время разговаривать, — думала она. — А онъ летитъ… Вотъ онъ, такъ и есть. Прозѣваютъ…“ думала Ласка.
Но въ это самое мгновеніе оба вдругъ услыхали пронзительный свистъ, который какъ будто стегнулъ ихъ по уху, и оба вдругъ схватились за ружья, и двѣ молніи блеснули и два удара раздались въ одно и то же мгновеніе. Высоко летѣвшій вальдшнепъ мгновенно сложилъ крылья и упалъ въ чащу, пригибая тонкіе побѣги.
— Вотъ отлично! Общій! — вскрикнулъ Левинъ и побѣжалъ съ Лаской въ чащу отыскивать вальдшнепа. „Ахъ, да, о чемъ это непріятно было? — вспомнилъ онъ. — Да, больна Кити… Что жъ дѣлать, очень жаль“, думалъ онъ.
— А, нашла! Вотъ умница, — сказалъ онъ, вынимая изо рта Ласки теплую птицу и кладя ее въ полный почти ягдташъ. — Нашелъ, Стива! — крикнулъ онъ.
