могла бы вѣрить тому, что въ какое бы то ни было время для пятилѣтнихъ дѣтей самыми лучшими игрушками должны быть заряженные пистолеты. И потому княгиня безпокоилась съ Кити больше, чѣмъ со старшими дочерьми.
Теперь она боялась, чтобы Вронскій не ограничился однимъ ухаживаньемъ за ея дочерью. Она видѣла, что дочь уже влюблена въ него, но утѣшала себя тѣмъ, что онъ честный человѣкъ и потому не сдѣлаетъ этого. Но вмѣстѣ съ тѣмъ она знала, какъ съ нынѣшнею свободой обращенія легко вскружить голову дѣвушки и какъ вообще мужчины легко смотрятъ на эту вину. На прошлой недѣлѣ Кити разсказала матери своей разговоръ во время мазурки съ Вронскимъ. Разговоръ этотъ отчасти успокоилъ княгиню; но совершенно спокойною она не могла быть. Вронскій сказалъ Кити, что они, оба брата, такъ привыкли во всемъ подчиняться своей матери, что никогда не рѣшаются предпринять что-нибудь важное, не посовѣтовавшись съ нею. „И теперь я жду, какъ особеннаго счастія, пріѣзда матушки изъ Петербурга“, сказалъ онъ.
Кити разсказала это, не придавая никакого значенія этимъ словамъ. Но мать поняла это иначе. Она знала, что старуху ждутъ со дня на день, знала, что старуха будетъ рада выбору сына, и ей странно было, что онъ, боясь оскорбить мать, не дѣлаетъ предложенія; однако ей такъ хотѣлось и самаго брака и болѣе всего успокоенія отъ своихъ тревогъ, что она вѣрила этому. Какъ ни горько было теперь княгинѣ видѣть несчастіе старшей дочери Долли, сбиравшейся оставить мужа, волненіе о рѣшавшейся судьбѣ меньшой дочери поглощало всѣ ея чувства. Нынѣшній день съ появленіемъ Левина прибавилось еще новое безпокойство: она боялась, чтобы дочь, имѣвшая, какъ ей казалось, одно время чувство къ Левину, изъ излишней честности не отказала бы Вронскому и вообще чтобы пріѣздъ Левина не запуталъ, не задержалъ дѣла, столь близкаго къ окончанію.
— Что онъ, давно ли пріѣхалъ? — сказала княгиня про Левина, когда они вернулись домой.
