Скажи мнѣ, о луна, зачѣмъ такъ безмятежно
Плывешь по небу ты и освѣщаешь нѣжно
Заснувшія поля и горъ далекихъ склонъ,
И старца бѣднаго, что въ думы погруженъ,—
5 Блуждая въ часъ ночной на Аварайрскомъ полѣ,—
О подвигахъ армянъ и ихъ завидной долѣ?..
Иль хочешь ты спустить блистающій покровъ
Изъ трепетныхъ лучей на прахъ святыхъ борцовъ,
И ясный, чистый ликъ, какъ нѣжнымъ покрываломъ,
10 Отъ крови ихъ святой украсить блескомъ алымъ?
Иль вспоминаешь ты о мужествѣ армянъ,
О томъ, какъ въ битвѣ палъ великій нашъ Варданъ,
Что, въ грозный бой вступивъ съ врагомъ родного края,
Нашелъ покой душѣ въ селеньяхъ вѣчныхъ рая?.
15 А ты, рѣка Тыгмутъ, борцовъ великихъ кровь
Принявшая въ себя,—ты словно плачешь вновь.
Скажи мне, о луна, зачем так безмятежно
Плывёшь по небу ты и освещаешь нежно
Заснувшие поля и гор далёких склон,
И старца бедного, что в думы погружён, —
5 Блуждая в час ночной на Аварайрском поле, —
О подвигах армян и их завидной доле?..
Иль хочешь ты спустить блистающий покров
Из трепетных лучей на прах святых борцов,
И ясный, чистый лик, как нежным покрывалом,
10 От крови их святой украсить блеском алым?
Иль вспоминаешь ты о мужестве армян,
О том, как в битве пал великий наш Вардан,
Что, в грозный бой вступив с врагом родного края,
Нашёл покой душе в селеньях вечных рая?.
15 А ты, река Тыгмут, борцов великих кровь
Принявшая в себя, — ты словно плачешь вновь.
