Гёте, подобны громадному развѣсистому дереву, которое ростетъ столѣтія, поднимается упорно въ опредѣленномъ направленіи, и бури свои переноситъ—качаясь, метаясь, шумя, но цѣпко и твердо стоя на своемъ, Судьбой ему данномъ, мѣстѣ.
Да, и камни, сорвавшіеся съ высоты, убиваютъ тѣхъ, кто всталъ на ихъ пути. А священное дерево Бодхи, подъ тѣнью котораго Сакьямуни достигъ обладанія Истиной, жило, зеленѣя, долгія столѣтія, и, перенесенное, въ видѣ свѣжаго побѣга, на жемчужный островъ Цейлонъ, живетъ тамъ до сихъ поръ, внушая всѣмъ, кто къ нему приближается, мысли, отмѣченныя спокойной мудростью.
Гёте, подобны громадному развесистому дереву, которое растет столетия, поднимается упорно в определенном направлении, и бури свои переносит — качаясь, метаясь, шумя, но цепко и твердо стоя на своем, Судьбой ему данном, месте.
Да, и камни, сорвавшиеся с высоты, убивают тех, кто встал на их пути. А священное дерево Бодхи, под тенью которого Сакьямуни достиг обладания Истиной, жило, зеленея, долгие столетия, и, перенесенное, в виде свежего побега, на жемчужный остров Цейлон, живет там до сих пор, внушая всем, кто к нему приближается, мысли, отмеченные спокойной мудростью.
