Эта боль не разъ мной испытана,
На крестѣ я былъ распятъ не разъ,
Снова кровью одежда пропитана
И во взорахъ свѣтъ солнца погасъ.
Члены пыткой злой обезсилены,
Я во прахѣ кровавомъ, какъ трупъ.
Выжидаютъ мгновенія филины,
Опустившись на ближній уступъ.
Но чѣмъ мука полнѣй и суровѣе,
Тѣмъ восторженнѣй пѣсни хочу,
И кричу и пою славословія,
Вѣчный гимнъ моему палачу.
О, приди, безъ улыбки, безъ жалости,
Снова къ древу меня пригвождать,
Чтобъ я могъ въ ненасытной усталости
Снова руки твои цѣловать.
Чтобъ въ борьбѣ съ сладострастной безмѣрностью
Наростающихъ яростныхъ мукъ
Я утѣшенъ былъ дѣвственной вѣрностью
Этихъ строго безжалостныхъ рукъ.
Эта боль не раз мной испытана,
На кресте я был распят не раз,
Снова кровью одежда пропитана
И во взорах свет солнца погас.
Члены пыткой злой обессилены,
Я во прахе кровавом, как труп.
Выжидают мгновения филины,
Опустившись на ближний уступ.
Но чем мука полней и суровее,
Тем восторженней песни хочу,
И кричу и пою славословия,
Вечный гимн моему палачу.
О, приди, без улыбки, без жалости,
Снова к древу меня пригвождать,
Чтоб я мог в ненасытной усталости
Снова руки твои целовать.
Чтоб в борьбе с сладострастной безмерностью
Наростающих яростных мук
Я утешен был девственной верностью
Этих строго безжалостных рук.
