прямымъ продуктомъ изслѣдованій объ атмосферномъ давленіи, произведенныхъ въ итальянскихъ университетахъ, и того математическаго и техническаго образованія, которымъ отличался Нюренбергъ.
Но нужно ли въ самомъ дѣлѣ, еще распространяться и доказывать прогрессъ наукъ и искусствъ въ средневѣковомъ городѣ? Не достаточно-ли просто указать на соборы въ области искусства, и на итальянскій языкъ и поэму Данте въ области мысли, чтобы сразу дать мѣру того, что создалъ средневѣковый городъ въ теченіе четырехъ вѣковъ своего существованія?
Нѣтъ никакого сомнѣнія — средневѣковые города оказали громаднѣйшую услугу европейской цивилизаціи. Они помѣшали Европѣ дойти до теократическихъ и деспотическихъ государствъ, которыя создались въ древности въ Азіи; они дали ей разнообразіе жизненныхъ проявленій, увѣренность въ себѣ, силу иниціативы и ту огромную интеллектуальную и моральную энергію, которой она нынѣ обладаетъ и которая является лучшей порукой въ томъ, что эта цивилизація сможетъ отразить всякое новое нашествіе съ Востока.
Но почему же эти центры цивилизаціи, попытавшіеся отвѣтить на такія глубокія потребности человѣческой природы и отличавшіеся такой полнотой жизни, не могли существовать еще далѣе? Почему же ихъ охватила старческая дряблость въ шестнадцатомъ вѣкѣ? и почему, послѣ того, какъ они отразили столько внѣшнихъ нападеній и сумѣли черпать новую энергію даже изъ своихъ внутреннихъ раздоровъ, эти города, въ концѣ концовъ, пали жертвой внѣшнихъ нападеній и внутреннихъ усобицъ?
Различныя причины вызвали это паденіе, при чемъ нѣкоторыя изъ нихъ имѣли свой корень въ отдаленномъ прошломъ, тогда какъ другія были результатомъ ошибокъ, совершенныхъ самими городами. Въ концѣ пятнадцатаго вѣка въ Европѣ начали возникать могущественныя государства, складывавшіяся по древнеримскому образцу. Въ каждой странѣ и въ каждой области который-нибудь изъ феодальныхъ владѣльцевъ, болѣе хитрый чѣмъ другіе, болѣе склонный къ скопидомству, а часто и менѣе совѣстливый, чѣмъ его сосѣди, успѣвалъ пріобрѣсти въ личное владѣніе болѣе
прямым продуктом исследований об атмосферном давлении, произведенных в итальянских университетах, и того математического и технического образования, которым отличался Нюренберг.
Но нужно ли в самом деле, еще распространяться и доказывать прогресс наук и искусств в средневековом городе? Не достаточно ли просто указать на соборы в области искусства, и на итальянский язык и поэму Данте в области мысли, чтобы сразу дать меру того, что создал средневековый город в течение четырех веков своего существования?
Нет никакого сомнения — средневековые города оказали громаднейшую услугу европейской цивилизации. Они помешали Европе дойти до теократических и деспотических государств, которые создались в древности в Азии; они дали ей разнообразие жизненных проявлений, уверенность в себе, силу инициативы и ту огромную интеллектуальную и моральную энергию, которой она ныне обладает и которая является лучшей порукой в том, что эта цивилизация сможет отразить всякое новое нашествие с Востока.
Но почему же эти центры цивилизации, попытавшиеся ответить на такие глубокие потребности человеческой природы и отличавшиеся такой полнотой жизни, не могли существовать еще далее? Почему же их охватила старческая дряблость в шестнадцатом веке? и почему, после того, как они отразили столько внешних нападений и сумели черпать новую энергию даже из своих внутренних раздоров, эти города, в конце концов, пали жертвой внешних нападений и внутренних усобиц?
Различные причины вызвали это падение, причем некоторые из них имели свой корень в отдаленном прошлом, тогда как другие были результатом ошибок, совершенных самими городами. В конце пятнадцатого века в Европе начали возникать могущественные государства, складывавшиеся по древнеримскому образцу. В каждой стране и в каждой области который-нибудь из феодальных владельцев, более хитрый чем другие, более склонный к скопидомству, а часто и менее совестливый, чем его соседи, успевал приобрести в личное владение более
