бы съ лица земли, если бы не ихъ общительный духъ. Когда къ нимъ приближается хищникъ, нѣсколько косяковъ немедленно соединяются вмѣстѣ; они отражаютъ нападеніе хищника и иногда даже преслѣдуютъ его: вслѣдствіе этого ни волкъ, ни медвѣдь, ни даже левъ не могутъ выхватить лошади, или хотя бы даже зебры, пока она не отбилась отъ косяка. Даже ночью, благодаря ихъ необыкновенной стадной осторожности и предварительному осмотру мѣстности опытными особями, зебры могутъ ходить на водопой къ рѣкѣ, несмотря на львовъ, засѣвшихъ въ кустарникахъ[1]. Когда засуха выжигаетъ траву въ преріяхъ, косяки лошадей и зебръ собираются стадами, численность которыхъ доходитъ иногда до десяти тысячъ головъ, и переселяются на новыя мѣста. А когда зимой въ нашихъ азіатскихъ степяхъ разражается мятель, косяки держатся близко другъ отъ друга и вмѣстѣ ищутъ защиты въ какой-нибудь лощинѣ. Но если взаимное довѣріе почему-либо исчезаетъ въ косякѣ, или же группу лошадей охватитъ паника и онѣ разбѣгутся, то большинство ихъ гибнетъ, a уцѣлѣвшихъ находятъ послѣ мятели полумертвыми отъ усталости. Объединеніе является, такимъ образомъ, ихъ главнымъ орудіемъ въ борьбѣ за существованіе, а человѣкъ—ихъ главнымъ врагомъ. Отступая предъ увеличивающейся численностью этого врага, предки нашей домашней лошади (наименованные Поляковымъ Equus Przewalskii) предпочли переселиться въ самыя дикія и наименѣе доступныя части высокаго плоскогорія на границахъ Тибета, гдѣ они выжили до сихъ поръ, окруженныя, правда, хищниками, и въ климатѣ, мало уступающимъ по суровости Арктической области, но зато въ мѣстности, недоступной для человѣка[2].
- ↑ Это прекрасно видно изъ очерковъ Шиллингса въ указанной выше книгѣ.
- ↑ Относительно семейства лошадей слѣдуетъ отмѣтить, что квагга-зебра, которая никогда не сходится съ dauw зеброю, тѣмъ не менѣе живетъ въ прекрасныхъ отношеніяхъ, не только съ страусами, которые превосходно исполняютъ обязанности часовыхъ, но также съ газелями, нѣкоторыми видами антилопъ и гну. Въ данномъ случаѣ мы имѣемъ образчикъ взаимнаго нерасположенія между кваггою и dauw, которое нельзя объяснить соревнованіемъ изъ-за пищи. Уже тотъ фактъ, что квагга живетъ вмѣстѣ со жвачными, питающимися той же травой, какъ и она, исключаетъ
бы с лица земли, если бы не их общительный дух. Когда к ним приближается хищник, несколько косяков немедленно соединяются вместе; они отражают нападение хищника и иногда даже преследуют его: вследствие этого ни волк, ни медведь, ни даже лев не могут выхватить лошади, или хотя бы даже зебры, пока она не отбилась от косяка. Даже ночью, благодаря их необыкновенной стадной осторожности и предварительному осмотру местности опытными особями, зебры могут ходить на водопой к реке, несмотря на львов, засевших в кустарниках[1]. Когда засуха выжигает траву в прериях, косяки лошадей и зебр собираются стадами, численность которых доходит иногда до десяти тысяч голов, и переселяются на новые места. А когда зимой в наших азиатских степях разражается метель, косяки держатся близко друг от друга и вместе ищут защиты в какой-нибудь лощине. Но если взаимное доверие почему-либо исчезает в косяке, или же группу лошадей охватит паника и они разбегутся, то большинство их гибнет, а уцелевших находят после метели полумёртвыми от усталости. Объединение является, таким образом, их главным орудием в борьбе за существование, a человек — их главным врагом. Отступая пред увеличивающейся численностью этого врага, предки нашей домашней лошади (наименованные Поляковым Equus Przewalskii) предпочли переселиться в самые дикие и наименее доступные части высокого плоскогорья на границах Тибета, где они выжили до сих пор, окружённые, правда, хищниками, и в климате, мало уступающим по суровости Арктической области, но зато в местности, недоступной для человека[2].
- ↑ Это прекрасно видно из очерков Шиллингса в указанной выше книге.
- ↑ Относительно семейства лошадей следует отметить, что квагга-зебра, которая никогда не сходится с dauw зеброю, тем не менее живёт в прекрасных отношениях, не только со страусами, которые превосходно исполняют обязанности часовых, но также с газелями, некоторыми видами антилоп и гну. В данном случае мы имеем образчик взаимного нерасположения между кваггою и dauw, которое нельзя объяснить соревнованием из-за пищи. Уже тот факт, что квагга живёт вместе со жвачными, питающимися той же травой, как и она, исключает
