Страница:Владимир Даль - Пословицы русского народа, 1862.pdf/8

IV

и начинаешь опять собирать и размещать все сподрядъ; пусть будетъ лишнее, пусть разсудятъ и разберутъ другіе; но тогда вдругъ натыкаешься на строчки в родѣ слѣдующихъ:

Все известно, что лукавые живутъ лѣстно.
В суетахъ прошла година, завсегда была кручина.
Гдѣ любовь нелицемерная, тамъ надежда вѣрная.
Роскошные и скупые мѣры довольства не знаютъ.
Гулялъ младъ внизъ по Волгѣ, да набрелъ смерть близъ невдалечѣ.
Прежде смерти не должно умирать и пр. и пръ.

Что прикажете дѣлать съ подобными изречениями кондитерской премудрости двадцатыхъ годовъ? Выкинуть; но ихъ-то и нашлось подъ другую тысячу, да столько же сомнительныхъ, съ коими не знаешь, какъ и быть, чтобы не обвинили въ произволѣ. Посему-то, по затруднительности такой браковки, а частію и просмотромъ, – всякого грѣха не упасешься – и въ этотъ сборникъ вошло много пустыхъ, искаженныхъ и сомнительныхъ пословицъ.

Относительно приличія при браковкѣ пословицъ я держался правила: все, что можно читать вслухъ въ обществѣ, не извращенномъ чопорностію, ни излишнею догадливостью, а потому и обидчивостію, – все это принимать въ свой сборникъ. Чистому все чисто. Самое кощунство, если бы оно гдѣ и встретилось въ народныхъ поговоркахъ, не должно пугать насъ: мы собираемъ и читаемъ пословицы не для одной только забавы и не какъ наставленія нравственные, а для изученія и розыска; посему мы и хотимъ знать все, что есть. Заметимъ, впрочемъ, что рѣзкость или яркость и прямота выраженій, въ образахъ

Тот же текст в современной орфографии

и начинаешь опять собирать и размещать все сподряд; пусть будет лишнее, пусть рассудят и разберут другие; но тогда вдруг натыкаешься на строчки вроде следующих:

Все известно, что лукавые живут лестно.
В суетах прошла година, завсегда была кручина.
Где любовь нелицемерная, там надежда верная.
Роскошные и скупые меры довольства не знают.
Гулял млад вниз по Волге, да набрел смерть близ невдалече.
Прежде смерти не должно умирать и пр. и пр.

Что прикажете делать с подобными изречениями кондитерской премудрости двадцатых годов? Выкинуть; но их-то и нашлось под другую тысячу, да столько же сомнительных, с коими не знаешь, как и быть, чтобы не обвинили в произволе. Посему-то, по затруднительности такой браковки, а частию и просмотром, – всякого греха не упасешься – и в этот сборник вошло много пустых, искаженных и сомнительных пословиц.

Относительно приличия при браковке пословиц я держался правила: все, что можно читать вслух в обществе, не извращенном чопорностию, ни излишнею догадливостью, а потому и обидчивостию, – все это принимать в свой сборник. Чистому все чисто. Самое кощунство, если бы оно где и встретилось в народных поговорках, не должно пугать нас: мы собираем и читаем пословицы не для одной только забавы и не как наставления нравственные, а для изучения и розыска; посему мы и хотим знать все, что есть. Заметим, впрочем, что резкость или яркость и прямота выражений, в образах