ные науки. Для замещения должности преподавателя военных наук, Орлай в конце 1824 года обращался к подполковнику Терлецкому, герою Смоленска, Бородина и Малоярославца — и получил от него согласие. В письме от 10-го ноября Терлецкий благодарил за сделанное ему предложение и просил уведомить, «какие именно предметы придётся ему преподавать, так как ему необходимо озаботиться составлением программы и урочных записок». Дело не состоялось. В мае 1825 года Терлецкий отказался «от предложенной функции по недавнему оставлению воинской службы и крайне расстроенному здоровью. Некоторое время преподавал военные науки, артиллерию и фортификацию, Шапалинский.
Из учителей низших классов должно упомянуть об И. Г. Кулжинском, обучавшем латинскому языку и бывшем в последствии инспектором Лицея князя Безбородко. Деятельное и добросовестное отношение к делу всегда было отличительною чертою Ивана Григорьевича, много потрудившегося и на педагогическом, и на литературном поприщах. Автобиография его, с перечнем сочинений 1827—54 годов, помещена в Лицейском сборнике. И теперь, проживая в Нежине на пенсии, близ здания, в котором прослужил несколько лучших лет своей жизни и с которым связаны стародавние воспоминания, почтенный старец, сохранивший замечательную бодрость духа, продолжает откликаться на явления общественной жизни, строго охраняя и усердно защищая однажды усвоенные представления. Составителю настоящего очерка не раз приходилось обращаться к прекрасно сохранившейся памяти Ивана Григорьевича за поверкою впечатлений, вынесенных из архива.
Кроме профессоров и учителей низших классов, при гимназии состояли ещё учители искусств: рисования — Павлов, танцевания и пения — Севрюгин и фехтования — Урсо.
Павлов, свободный художник, принадлежал к числу способных, добросовестно относившихся к своим обязанностям, преподавателей, и пользовался расположением своих учеников. В 1821 году Орлай, отдавая справедливую похвалу его хорошему поведению и усердию, представил его на должность надзирателя, в которой он и был утверждён, с оставлением в должности учителя рисования. Преподавание видимо затруднялось недостатком пособий, на что Павлов часто жаловался: «лучшим ученикам», пишет он в одном из своих отчётов, «давно следовало бы начать целые головы и фигуры, но, за неимением сих оригиналов, продолжают рисовать ландшафты» — и так далее.
Севрюгин переведён из Новгородской гимназии и служил сначала без жалованья, пользуясь платой за обучение вольноприходящих, так как устав не назначил учителя танцевания и пения. Вскоре однако почётный попечитель предписал Веркиевской экономии выдавать ему по 250 рублей в год «за старание и рачение в обучении танцеванию и музыке». Впоследствии Орлай ходатайствовал о назначении ему особого жалованья, объясняя, что, «при образовании юношества в
