тами, были украшены наивными средневѣковыми литографіями, изображавшими приключенія Женевьевы Брабантской.
Со слѣдующаго-же дня началась для путешественниковъ совершенно новая жизнь. День былъ торговый, и базаръ собирался на площади какъ разъ передъ гостинницей „Св. Ива“. Пробудившись отъ шума и гула, обручепные смотрѣли изъ своихъ оконъ на тянувшуюся мимо вереницу телѣгъ съ овощами, — ословъ, навьюченныхъ корзинами съ картофелемъ, капустой и лукомъ, — крестьянъ, привезшихъ съ собой въ маленькихъ телѣжкахъ чисто умытыхъ розовенькихъ поросятъ, и
крестьянокъ, управлявшихъ съ помощью хворостины цѣлыми стадами болтливыхъ гусей.
Эстелла и Жоржъ не замедлили выдти вмѣстѣ съ Гретли на площадь и принялись тамъ бродить среди крестьянъ и торговокъ, молочницъ и горожанокъ, приторговывавшихся къ пучку моркови, или-же къ парѣ утокъ. Вскорѣ присоединился къ нимъ Сюльфатенъ со своимъ паціентомъ. Всѣ эти сценки изъ уличной жизни казались до нельзя интересными ультрацивилизованнымъ интеллигентамъ. Они подолгу останавливались передъ молочницей, отмѣривавшей свой товаръ покупателямъ, — передъ точильщикомъ, который тутъ-же на площади точилъ
