играетъ парень въ орлянку пятакъ, вы норовите его за это живьемъ съѣсть, а сами тыщи пропиваете! Глоты окаянные!.. А то «воры!» Да я въ тыщу разъ честнѣе васъ всѣхъ!!!
Тимошка отъ сильнаго напряженія закашлялся и весь затрясся.
Земскій всталъ съ мѣста.
— Ведите его, — приказалъ онъ стражникамъ. Стражникъ повернулъ Тимошку за плечо.
— Разступись! — крикнулъ управляющій.
Передніе попытались раздвинуться, но сзади сомкнулись еще плотнѣй и навалили. Толпа колыхнулась и заставила попятиться властей. Шумъ усиливался. Возбужденіе росло.
— Пропустите, вамъ говорятъ!.. Эй вы!.. — кричали впереди.
Толпа шумѣла, какъ весенній ледоходъ.
— Да распорядитесь же вы, наконецъ!.. Полиція!.. — завопилъ управляющій и самъ началъ работать локтями. Толпа спегка разступилась и зловѣще затихла. Вслѣдъ за управляющимъ двинулся урядникъ, подталкивая сзади потнаго, ослабѣвшаго Тимошку. Сильное нервное возбужденіе смѣнилось у него упадкомъ. Онъ покорно, толчками подвигался впередъ, тычась носомъ въ богатырскую спину управляющаго.
Въ образовавшійся проходъ поспѣшно ринулись староста, старшина и земскій. Еще минута, и они всѣ вышли бы на улицу. Но случилось нѣчто неожиданное. Гдѣ-то сбоку заголосила баба:
играет парень в орлянку пятак, вы норовите его за это живьём съесть, а сами тыщи пропиваете! Глоты окаянные!.. А то «воры!» Да я в тыщу раз честнее вас всех!!!
Тимошка от сильного напряжения закашлялся и весь затрясся.
Земский встал с места.
— Ведите его, — приказал он стражникам. Стражник повернул Тимошку за плечо.
— Расступись! — крикнул управляющий.
Передние попытались раздвинуться, но сзади сомкнулись ещё плотней и навалили. Толпа колыхнулась и заставила попятиться властей. Шум усиливался. Возбуждение росло.
— Пропустите, вам говорят!.. Эй вы!.. — кричали впереди.
Толпа шумела, как весенний ледоход.
— Да распорядитесь же вы, наконец!.. Полиция!.. — завопил управляющий и сам начал работать локтями. Толпа спегка расступилась и зловеще затихла. Вслед за управляющим двинулся урядник, подталкивая сзади потного, ослабевшего Тимошку. Сильное нервное возбуждение сменилось у него упадком. Он покорно, толчками подвигался вперёд, тычась носом в богатырскую спину управляющего.
В образовавшийся проход поспешно ринулись староста, старшина и земский. Ещё минута, и они все вышли бы на улицу. Но случилось нечто неожиданное. Где-то сбоку заголосила баба:
