- Текст со страниц 210-211 ---
ня и своихъ было довольно, огниво же, трудѣ и жаровню, имѣя вѣ нихъ крайнюю нужду, опустилъ на лодку; и какъ начался приливъ, то не мѣшкавъ ни мало, поплылъ къ своему острову, и помощію теченія прибылъ на берегъ благополучно.
На другой день перенесши добычу свою въ гротъ, по осмотрѣ нашелъ одинъ боченокѣ съ румомъ, добротою хуже Бразильскаго. А въ сундукахъ, въ одномъ съ лѣкарствами нѣсколько штофовъ, двѣ банки конфетовъ, нѣсколько рубашекъ, всякую до постели принадлежащую мѣлочь, полдюжины утиральниковъ, мѣшокъ сѣ червонными, счетомъ до тысячи шесть двойныхъ пистолей и нѣсколько другихъ золотыхъ денегъ, вѣсомъ всѣхъ не болѣе фунта; вѣ другомѣ платье однакожъ недорогое, три штофа мѣлкаго пушечнаго пороху, 50 осмаковъ; да въ бытность мою на кораблѣ снялъ я съ утопшихъ двѣ пары башмаковъ. Деньги положилъ къ своимъ, и досадывалъ на жестокую судьбу свою, что мнѣ не можно было добраться до сего, богатствами нагруженнаго корабля. А изъ того можетъ читатель догадаться, что еще и тогда не изчезала во мнѣ надежда избавиться моего уединенія; ибо безъ сего желанія излишество сіе былобъ мнѣ безполезно.
По прибраніи своей добычи въ безопасное мѣсто, поставя лотку въ прежней заливъ, возвратился въ свое жилище, гдѣ было все въ прежнемъ состояніи, и тамъ жилъ по прежнему, упражняясь въ домашнихъ дѣлахъ своихъ, однакожъ отъ дикихъ людей во всегдашней осторожности; и того ради выходилъ изъ за границъ своихъ весьма рѣдко, да и то сильно вооруженной, что мнѣ часто и весьма несносно было, и только та сторона, къ которой дикіе не приставали, была для меня нестрашна, да и тамъ безъ ружья бродить не осмѣливался.
И такъ жилъ я еще два года въ посредственномъ покоѣ, которой не мало нарушали чинимые мною разные проекты, до моего избавленія касающіеся. Иногда думалъ еще съѣздить на разбитой корабль, иногда хотѣлось мнѣ ѣхать въ море, и искать тамъ идущаго корабля; такимъ образомъ старался я о перемѣнѣ порядка жизни своей, не знавъ того, можетъ ли желаемое мною быть того лучше, чѣмъ я дѣйствительно наслаждался. Властвующая мною страсть къ мореплаванію всегда меня беспокоила. Она, какъ
- Конец текста со страниц 210-211 ---
я уже часто о томъ напоминалъ, была причиною, что я, презрѣвъ всѣ опасности, поѣхалъ въ Гвинею за Арапами, коихъ бы мнѣ торгующіе ими люди сами въ Бразилію привезли; а хотя бы я и принужденъ былъ за нихъ платить и дороже, но въ разсужденіи, что поѣздкою своею въ Африку подвергалъ я жизнь свою всѣ богатства свѣта превосходящую крайнимъ опасностямъ; то сіе не инако какъ глупою отвагою назваться должно.
Ошибки отъ скорости происходящія могутъ быть молодости, а не совершенныхъ лѣтъ человѣку простительны, для того больше, что послѣдней, а особливо бывшей въ несчастіи долженъ о прешедшихъ своихъ отъ оной случившихся проступкахъ, разсуждать по правиламъ собственною своею бѣдою пріобрѣтеннымъ, кои должны его наставлять на путь непоколебимаго постоянства. А хотя въ томъ и всякой признаться долженъ, что легче давать наставленія, нежели исправлять самаго себя; причинажъ тому та, думаю, что мы не такъ видимъ собственные свои пороки, и изъ того слѣдуетъ, что человѣкъ, заимствуя отъ другихъ полезные для исправленія своего совѣты, долженъ жить въ обществѣ; однакожъ я, презрѣнъ сію регулу, слѣдовалъ своему упрямству, и отъ того здѣлался несчастливѣйшимъ человѣкомъ въ свѣтѣ.
Такимъ образомъ разсуждалъ я о своей проступкѣ единственно отъ скорости и неумѣренной къ мореплаванію охотѣ произшедшей; а дабы остатки исторіи моей читателю увеселительнѣе были, то не непристойно, думаю, будетъ, естьли я опишу всѣ смѣшныя мои намѣренія, предпріемлемыя къ своему съ острова выходу; однакожъ когда и тѣ причины упомяну, которыя меня къ тому побуждали: Представьте меня вы себѣ живущаго въ моемъ уединеніи и имѣющаго лодку, состояніемъ же своимъ и по поѣздкѣ и по привезеніи помянутаго золота неразбогатившагося; а хотя сокровище мое и прибавилось, однакожъ золото было мнѣ столько же нужно, сколько въ томъ Перуанскимъ жителямъ до приходу къ нимъ Ишпанцовъ надобности находилось.
Въ нѣкоторую ночь мѣсяца Марта 24 года уединенной моей жизни, лежа на постелѣ тѣломъ и духомъ здоровой, не могъ заснуть; а по многихъ разсужденіяхъ остановился, разсматривая прешедшую жизнь свою; отъ того
