— Для чего ты с такою дерзостию спрашиваешь старца, как юношу; ты должен почтить его, хотя бы ради седин его!
Император же отвечал святому Виту:
— Откуда у тебя эта дерзость, по которой ты осмеливаешься с гневом говорить нам, уничижая наше достоинство!
Святый отвечал:
— Мы не имеем гнева, ибо приняли духа незлобия от Христа, Господа нашего, и являемся подражателями голубиной кротости. Ибо Учитель наш был благ по природе Своей, властию велик, нравом незлобив, смирен и кроток; посему и ученики Его должны быть кротки и смиренны сердцем, а не яростны и гневны, как ты называешь нас.
В то время как святый говорил так, внезапно бес закричал устами сына царева, сказав:
— О Вит! Для чего ты прежде времени столь жестоко мучишь меня?
Святый же ничего не отвечал бесу. И сказал Диоклетиан святому:
— Можешь ли исцелить сына моего?
— Сын твой, — отвечал святый, — может быть здравым, но я не могу ему дать здравия: Христос, Сын Божий, рабом Которого я являюсь, если пожелает, то легко может избавить его через меня, раба Своего, от мучения демонского, ибо Он всесилен.
Тогда Диоклетиан начал упрашивать святаго исцелить сына. Подойдя к бесновавшемуся, святый возложил руку на голову его и сказал:
— Во Имя Господа нашего Иисуса Христа, дух нечистый, выйди из создания Божия!
И тотчас бес вышел из сына царского, но не без вреда для находившихся там; ибо, по попущению Божию, он внезапно умертвил многих неверных, которые посмеивались над святым Витом словом или мыслию, — и души их мерзкие, как свою добычу, отнес во ад.
Император весьма удивился, увидав сына своего здравым и многих из числа предстоявших умерщвленными; но вместо того, чтобы познать силу Имени Иисуса Христа и прославить Единого Истинного Бога, он помышлял в себе, как бы склонить Вита к своему нечестию. Диоклетиана прельщала и красота святаго; он начал с лестию беседовать с ним, говоря:
