15-го октября, пополудни, въ знойный день, не смотря на позднее время года, возвратился я въ Симферополь, голодный и уставшій, не смотря на Левашевскій тарантасъ; я велѣлъ себя везти прямо въ гостинницу „Золотаго якоря“ и немедленно заказалъ себѣ обѣдъ, въ ожиданіи котораго я ходилъ по комнатѣ. Не успѣли мнѣ еще подать обѣда, какъ вдругъ звукъ колокольчика и шумъ подъѣзжавшей телѣги привлекли мое вниманіе на улицу. Къ подъѣзду „Золотаго якоря“ подкатила телѣга, на которой сидѣлъ въ солдатской шинели и адъютантской фуражкѣ арапъ, съ большимъ, никогда не виданнымъ въ Африкѣ, носомъ. Къ моему неописанному удивленію оказалось, что это Левашевъ, возвращавшійся изъ Бессарабіи, куда на другой же день моего отъѣзда изъ главной квартиры посылалъ его кн. Меншиковъ; тогда-то оказалось, что въ то время, какъ моя лошадь отдыхала на Бельбекѣ на продовольствіи Левашева, какъ я пользовался удобствами тарантаса Левашева, онъ самъ прокатился въ телѣгѣ, на солнцѣ и пыли, до Бендеръ и обратно.
Пообѣдавъ съ Левашевымъ, мы вмѣстѣ отправились въ главную квартиру, которую застали гораздо бодрѣе, чѣмъ оставили; причина тому была побѣда, одержанная 13-го октября подъ селеніемъ Кады-кіой. Героемъ этого эфемернаго успѣха, какъ оказалось впослѣдствіи, былъ Липранди. Я не имѣю намѣренія описывать главныя событія кампаніи 1854—1855-хъ годовъ, они принадлежатъ исторіи и уже давно получили общую извѣстность, но я знаю, по опыту, что важныя событія происходили иногда отъ самыхъ ничтожныхъ причинъ, иногда совсѣмъ независимо отъ тѣхъ лицъ, которыя, послѣ удачнаго результата, приписывали себѣ, своимъ соображеніямъ, своей дальновидности и мудрости успѣхъ, для нихъ самихъ неожиданный, случайный… Поэтому, по моему мнѣнію, интересны всѣ подробности, имѣющія какое-либо отношеніе къ главнымъ событіямъ военнаго времени.
