Гая оригинальное произведение, а не подражание прежним древним системам, утверждая, что деление на jus quod ad personas, ad rem et actiones pertinet основывается на индивидуальном взгляде автора; по мнению же других ученых[1], система эта представляет только соединение системы материального с системою формального права, т. е. комбинацию, которая имела свои корни в сочинении Секста Элия Пета (tripartita), и была последствием дуализма, существовавшего между гражданским правом и положениями эдикта. Оставляя в стороне все споры[2] касательно достоинства и превосходства Гаевой системы, мы должны заметить, что система эта стоит выше всех предшествующих ей, что только в Институциях проведено окончательное различие прав, как отношений защищаемых, и исков, как отношений защищающих, что все основные понятия права связаны здесь друг с другом систематически и не представляют из себя такого механического сопоставления юридических положений и правил, какое имело место в законе XII таблиц, в системе эдикта и даже у Сабина.
Обращаясь к разграничению и определению объема отдельных частей Институций, мы видим, что в начале первой (I. § 1) книги помещаются общие сведения о праве, о различии между национальным римским правом, составлявшим особенное состояние римлян, и общенародным, оказавшим существенное влияние на историю всего гражданского права, причем название jus gentium, по-видимому, употребляется безразлично с названием jus naturale (naturalis ratio). Затем определяются отдель-
- ↑ Leist, Versuch einer Geschichte der röm. Rechtssysteme. § 16. Karlowa, cit. p. 725. Krüger, cit. p. 189.
- ↑ Cp. Boecking, Institut. I. § 28. Cp. также статью под заглавием Classification of Rights in the Institutes of Gajus and Justinian (The Law Magasine and Law Review. 1871).
omnino viam ingressus est, ut primus totum juris civilis opus ad artem revocassedici possit.
