однако на дѣлѣ не подлежавшими никакимъ существеннымъ измѣненіямъ. Памятники Зенда, за исключеніемъ чисто литургическихъ, состоятъ значительною долею изъ отрывковъ; но эти отрывки имѣютъ характеръ неподдѣльной цѣльности и явно обнаруживаютъ дословную ихъ передачу въ томъ видѣ, въ какомъ они были, безъ всякаго сомнѣнія, произнесены въ первый разъ между Арјами. Реформа подвела бы непремѣнно все въ нихъ содержимое подъ одинъ уровень и наложила бы на нихъ печать свою; мы же не видимъ ни малѣйшихъ слѣдовъ подобныхъ попытокъ на этихъ памятникахъ.
Отвергая, такимъ образомъ, всякое предположеніе касательно произведенныхъ при Сассанидахъ измѣненій въ Зендавестѣ, я не считаю невозможнымъ того, что Иранскіе жрецы, при тогдашнемъ обращеніи Ирана къ народнымъ вѣрованіямъ, охотно переложили эти книги съ алфавита, преданнаго забвенію, на алфавитъ, бывшій въ то время, по всѣмъ вѣроятностямъ, общедоступнымъ во всей Персіи, хотя и навязанный ей иноплеменниками, и что сдѣлали они это съ цѣлью дать болѣе хода распространенію своихъ книгъ и своего древняго ученія. Исторія представляетъ намъ примѣры перемѣнъ алфавита для священныхъ книгъ, совершаемыхъ самыми жрецами, которые нисколько этимъ не считали себя измѣнявшими святой буквѣ, т. е., оберегаемому ими звуку священнаго слова: извѣстно, что Еврейскіе тексты имѣли другое начертаніе до временъ Эздры, Арабскій же шрифтъ нески, съ давняго времени употребляемый для письма Корана, замѣнилъ у Арабовъ шрифтъ куфическій, отнюдь не умаливъ въ глазахъ мусульманъ святости корановъ, написанныхъ шрифтомъ позднѣйшаго изобрѣтенія.
Тексты всѣхъ рукописей Зевдавесты, привезенныхъ въ Европу какъ изъ Индіи, такъ и изъ Персіи, представляютъ собственно одни и тѣ же памятники въ одномъ и томъ же
