— Пустяки! эти молодые люди всегда устраиваютъ собачью свадьбу и кошачьи концерты изъ за первой юбки! —
Я не посмѣлъ ему напомнить о пріятностяхъ славы, тѣмъ болѣе, что въ комнату вошла синьора Клементина, на которую опекунъ сейчасъ же и набросился.
— Что это за шумъ? — спросила она, входя. —
— Что это за шумъ! святая невинность! Это вамъ лучше знать, что это за шумъ. Наши обожатели дерутся. Нѣтъ того, чтобы подумать о больномъ дядѣ, который васъ содержитъ и который можетъ каждую минуту умереть! Вы не подумаете, какая это будетъ потеря для искусства! Вамъ все равно, только бы была орава любовниковъ. Змѣя! —
— Какая орава любовниковъ? въ умѣ ли вы? вы сами мнѣ навязываете разныхъ дурацкихъ жениховъ, графа Парабоску и т. д.
— А Прокаччи кто тебѣ навязалъ? тоже я, скажешь? — Валеріо тутъ не причемъ.
— Какъ не при чемъ? Я тебя лишу наслѣдства! —
— У меня есть свой капиталъ, если вы его не разстратили.
— Дерзости!? —
— Вы потеряете голосъ.
— Да, я потеряю голосъ, я обнищаю, я умру и ты будешь виновницей! —
— Не срамитесь, на улицѣ все слышно.
— Пусть слышатъ! Я никого не боюсь. —
— Вы — смѣшны!
— Кто — я — смѣшонъ? Палку, палку мнѣ сейчасъ же! Въ передней за ларемъ, налѣво въ углу толстая палка! — визжалъ Кальяни. Съ улицы доносился уже лязгъ шпагъ и крики о помощи. Я поспѣшно спустился съ лѣстницы, желая узнать, не раненъ ли Валеріо, но меня
— Пустяки! эти молодые люди всегда устраивают собачью свадьбу и кошачьи концерты из-за первой юбки! —
Я не посмел ему напомнить о приятностях славы, тем более, что в комнату вошла синьора Клементина, на которую опекун сейчас же и набросился.
— Что это за шум? — спросила она, входя. —
— Что это за шум! святая невинность! Это вам лучше знать, что это за шум. Наши обожатели дерутся. Нет того, чтобы подумать о больном дяде, который вас содержит и который может каждую минуту умереть! Вы не подумаете, какая это будет потеря для искусства! Вам всё равно, только бы была орава любовников. Змея! —
— Какая орава любовников? в уме ли вы? вы сами мне навязываете разных дурацких женихов, графа Парабоску и т. д.
— А Прокаччи кто тебе навязал? тоже я, скажешь? — Валерио тут ни при чем.
— Как ни при чём? Я тебя лишу наследства! —
— У меня есть свой капитал, если вы его не расстратили.
— Дерзости!? —
— Вы потеряете голос.
— Да, я потеряю голос, я обнищаю, я умру и ты будешь виновницей! —
— Не срамитесь, на улице всё слышно.
— Пусть слышат! Я никого не боюсь. —
— Вы — смешны!
— Кто — я — смешон? Палку, палку мне сейчас же! В передней за ларем, налево в углу толстая палка! — визжал Кальяни. С улицы доносился уже лязг шпаг и крики о помощи. Я поспешно спустился с лестницы, желая узнать, не ранен ли Валерио, но меня
