Вотъ куда ведетъ пролетаріатъ его сегодняшній вождь, и надо понять, что Ленинъ не всемогущій чародѣй, а хладнокровный фокусникъ, не жалѣющій ни чести, ни жизни пролетаріата.
Рабочіе не должны позволять авантюристамъ и безумцамъ взваливать на голову пролетаріата позорныя, безсмысленныя и кровавыя преступленія, за которыя расплачиваться будетъ не Ленинъ, а самъ-же пролетаріатъ.
Я спрашиваю:
Помнитъ ли русская демократія — за торжество какихъ идей она боролась съ деспотизмомъ монархіи?
Считаетъ ли она себя способной и нынѣ продолжать эту борьбу?
Помнитъ ли она, что когда жандармы Романовыхъ бросали въ тюрьмы и въ каторгу ея идейныхъ вождей — она называла этотъ пріемъ борьбы подлымъ?
Чѣмъ отличается отношеніе Ленина къ свободѣ слова отъ такого же отношенія Столыпиныхъ, Плеве и прочих полулюдей?
Не такъ же ли Ленинская власть хватаетъ и тащитъ въ тюрьму всѣхъ несогласномыслящихъ, какъ это дѣлала власть Романовыхъ?
Почему Бернацкій, Коноваловъ и другіе члены коалиціоннаго правительства сидятъ въ крѣпости, — развѣ они въ чемъ-то преступнѣе своихъ товарищей соціалистовъ, освобожденныхъ Ленинымъ?
Единственнымъ честнымъ отвѣтомъ на эти вопросы должно быть немедленное требованіе освободить министровъ и другихъ безвинно арестованныхъ, а также возстановить свободу слова во всей ея полнотѣ.
Затѣмъ разумные элементы демократіи должны сдѣлать дальнѣйшіе выводы, должны рѣшить, по пути ли имъ съ заговорщиками и анархистами Нечаевскаго типа?
Вот куда ведёт пролетариат его сегодняшний вождь, и надо понять, что Ленин не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата.
Рабочие не должны позволять авантюристам и безумцам взваливать на голову пролетариата позорные, бессмысленные и кровавые преступления, за которые расплачиваться будет не Ленин, а сам же пролетариат.
Я спрашиваю:
Помнит ли русская демократия — за торжество каких идей она боролась с деспотизмом монархии?
Считает ли она себя способной и ныне продолжать эту борьбу?
Помнит ли она, что когда жандармы Романовых бросали в тюрьмы и в каторгу её идейных вождей — она называла этот приём борьбы подлым?
Чем отличается отношение Ленина к свободе слова от такого же отношения Столыпиных, Плеве и прочих полулюдей?
Не так же ли ленинская власть хватает и тащит в тюрьму всех несогласно мыслящих, как это делала власть Романовых?
Почему Бернацкий, Коновалов и другие члены коалиционного правительства сидят в крепости, — разве они в чём-то преступнее своих товарищей социалистов, освобождённых Лениным?
Единственным честным ответом на эти вопросы должно быть немедленное требование освободить министров и других безвинно арестованных, а также восстановить свободу слова во всей её полноте.
Затем разумные элементы демократии должны сделать дальнейшие выводы, должны решить, по пути ли им с заговорщиками и анархистами нечаевского типа?
