стадо со свечой, с которой стояли Светлую заутреню. Часть этой свечи он заделывает в свой берестяный рожок и уверен, что на звук такого рожка скот станет сходиться скорее и охотнее, а хищные звери быстрее убегать прочь.
Таким образом, питаясь лишь кое-какими крохами, оставшимися от трапезы старого язычества, пастушеский быт, в самом корне своем, давно уже подчинился христианским верованиям и обычаям. С того самого времени, когда первые проповедники христианства, увлекшись дешевым созвучием, подменили языческого бога Велеса мучеником греческой церкви Власием, — последний стал защитником рогатого скота подобно тому, как другие мученики римской церкви, Флор и Лавр, считаются покровителями лошадей. На краю городов, непременно у самых выгонов, кое-где и теперь сохраняются древние церкви, освященные обязательно во имя священномученика Власия. Эти церкви встречаются преимущественно в северных городах, начиная с Холмогор и Вологды, продолжая Костромой, Ярославлем, Псковом и Новгородом и оканчивая самой Москвой и старыми подмосковными большими городами.
Впрочем, по нынешним временам, уже и в глухих местах Пошехонья перестают верить в разные таинственные и загадочные приемы пастухов. Теперь, пожалуй, не только забыли, но и совсем не знают, что для розыска заблудившегося животного надо положить на перекрестке крест из лучинок или палочек, сделанный не руками, а губами, и т. под. Но зато теперь начинают понимать, что магическая сила пастухов, позволяющая им, по желанию, собирать скот в одно место, имеет очень простое объяснение: не жалея несколь-
