вет начатого плетения у кружевниц, если они с молитвой положили на место и прялки с веретенами, и кутузы с коклюхами.
На Сяможенских полях (Вологод. губ., Кадников. у.) в летнее время особая кикимора сторожит гороховища. Она ходит по ним, держа в руках каленую добела железную сковороду огромных размеров. Кого поймает на чужом поле, того и изжарит.
Мифы о кикиморе принадлежат к числу наименее характерных, и народная фантазия, отличающаяся таким богатством красок, в данном случае не отлилась в определенную форму и не создала законченного образа[1]. Это можно видеть уже из того, что имя кикиморы, сделавшееся бранным словом, употребляется в самых разнообразных случаях и по самым разнообразным поводам. Кикиморой охотно зовут и нелюдимого домоседа, и женщину, которая очень прилежно занимается пряжей. Имя шишиморы свободно пристегивается ко всякому плуту и обманщику (курянами), ко всякому невзрачному по виду человеку (смолянами и калужанами), к скряге и голышу (тверичами), прилежному, но кропотливому рабочему (костромичами), переносчику вестей и наушнику в старинном смысле слова, когда «шиши» были лазутчиками и соглядатаями, и когда «для шишиморства» (как писали в актах) давались (как напр., при Шуйских), сверх окладов, поместья за услуги, оказанные шпионством.
- ↑ Несколько полнее обрисовывается он в самых глухих лесных трущобах. Здесь сохранился рассказ о том, что кикиморы о святках, в ненастную погоду, рожают детей, причем страшно стонут и воют. Новорожденные же их, тотчас по появлении на свет, вылетают из избы через трубу на улицу, где и живут до Крещения.
