долженъ быть человѣкъ для сверхъ-человѣка: посмѣшищемъ или мучительнымъ позоромъ.
Вы совершили путь отъ червя къ человѣку, но многое въ васъ еще осталось отъ червя. Нѣкогда были вы обезьяною, и даже теперь еще человѣкъ больше обезьяна, чѣмъ иная изъ обезьянъ.
Даже мудрѣйшій среди васъ есть только негармоничная, колеблющаяся форма между растеніемъ и призракомъ. Но развѣ я велю вамъ стать призракомъ или растеніемъ?
Смотрите, я учу васъ о сверхъ-человѣкѣ!
Сверхъ-человѣкъ — смыслъ земли. Пусть же ваша воля говоритъ: Да будетъ сверхъ-человѣкъ смысломъ земли!
Я заклинаю васъ, мои братья, оставайтесь вѣрны землѣ и не вѣрьте тѣмъ, кто говоритъ вамъ о надземныхъ надеждахъ! Они отравители, все равно, знаютъ ли они это, или нѣтъ.
Они презираютъ жизнь, эти умирающіе и сами себя отравившіе, отъ которыхъ устала земля: пусть погибнутъ они!
Прежде хула на бога была величайшей хулой; но богъ умеръ, и вмѣстѣ съ нимъ умерли и эти хулители. Теперь хулить землю самое ужасное преступленіе, такъ же какъ чтить сущность непостижимаго выше, чѣмъ смыслъ земли!
Нѣкогда смотрѣла душа на тѣло съ презрѣніемъ: и тогда не было ничего выше, чѣмъ это презрѣніе; — она хотѣла видѣть тѣло тощимъ, отвратительнымъ и голоднымъ. Такъ думала она бѣжать отъ тѣла и отъ земли.
О, эта душа сама была еще тощей, отвратительной и голодной, и жестокость была наслажденіемъ этой души!
должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором.
Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя. Некогда были вы обезьяною, и даже теперь еще человек больше обезьяна, чем иная из обезьян.
Даже мудрейший среди вас есть только негармоничная, колеблющаяся форма между растением и призраком. Но разве я велю вам стать призраком или растением?
Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!
Сверхчеловек — смысл земли. Пусть же ваша воля говорит: Да будет сверхчеловек смыслом земли!
Я заклинаю вас, мои братья, оставайтесь верны земле и не верьте тем, кто говорит вам о надземных надеждах! Они отравители, всё равно, знают ли они это, или нет.
Они презирают жизнь, эти умирающие и сами себя отравившие, от которых устала земля: пусть погибнут они!
Прежде хула на бога была величайшей хулой; но бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители. Теперь хулить землю самое ужасное преступление, так же как чтить сущность непостижимого выше, чем смысл земли!
Некогда смотрела душа на тело с презрением: и тогда не было ничего выше, чем это презрение; — она хотела видеть тело тощим, отвратительным и голодным. Так думала она бежать от тела и от земли.
О, эта душа сама была еще тощей, отвратительной и голодной, и жестокость была наслаждением этой души!
