заны наблюдать за начальником охранного отделения, и от вас же зависело вести дознание по этому поводу.
Золотарев. — Вот я и говорю, что ничего не знаю по этому поводу.
Председатель. — Я могу наверное сказать, что по делу нет этого дознания. А затем, как же быть дознанию, когда вы, по инструкции, заставляли секретных сотрудников внедряться в эти организации? Это должно быть поощрено при существующей системе. Вы знаете из этого дела, когда она бежала и когда судебные власти разыскивали ее, ей из сумм департамента полиции давались деньги для внесения залога в винную лавку, где она была потом сиделицей. Затем департамент полиции выхлопатывал свидетельства о благонадежности, чтобы она могла быть сестрой милосердия.
Золотарев. — По закону, раз она раскрыла деятельность преступного сообщества по 127 ст. угол. улож., она не отвечает за свое преступление и наказанию не подвергается.
Председатель. — Во-первых, если бы это было, то это не причем, потому что судебным властям она не являлась и судебными властями она не была в качестве обвиняемой привлечена. А затем 127 ст. во 2-й части читается совершенно обратно тому, как вы утверждаете. Здесь сказано, что участник противозаконного сообщества, ст. 124 и 126 предусмотренного, однако же не ст. 102. Значит, к ст. 102 она не имеет никакого отношения… (читает). Все это не имеет отношения к преступлению, предусмотренному 102 ст.
Золотарев. — Это действительно к 102 ст. не относится.
Председатель. — И потом вы постоянно возвращаетесь к вопросу о целесообразности. Неужели есть такой безудержный принцип государственного управления, который должен властвовать над всем и в том числе над законом? Ведь обязанность мудрого правительства, даже каждого чиновника, не только правителя, заключается в согласовании этих принципов в действиях целесообразных, но вместе с тем законных.
Золотарев. — Безусловно, но я говорю, что эти вопросы относятся не только к отдельному случаю, но это теоретические вопросы, имеющие огромную сферу. К отдельным поводам это не касается. Я говорю, что существует вопрос усмотрения. Я здесь почти ничего о Шорниковой не могу сказать, потому что упоминаемая Шорникова мелькнула в этот момент в докладе. Что она была секретным агентом, разве из этого вышла целая система? Вы изволите говорить, что этот съезд, в котором я председательствовал, был относительно учреждения, установления этих агентур. Я понимаю, это вопрос, который можно было обсудить и выяснить и сказать, относительно отдельных резолюций мне нужно все дело посмотреть и сказать, почему я это делал и чем руководствовался.
