говорили: в такое время вы занимаетесь законодательством; блок обвиняли и постоянно делались попытки взорвать блок. Мне лично приходилось нести это на себе; я считался автором блока, я вел политику блока и считал, что нужно такое большинство в четвертой Думе. Я убеждал нетерпеливых в том, что мнение большинства отразилось на поведении правительства, и что стоит нам взорвать блок, как правительство получит возможность маневрировать, а сейчас мы прижали его в угол и держим в тупике. Блок дождется чего-нибудь другого, потерпите. Ясное дело, что Государственная Дума не есть инструмент внепарламентской борьбы, но если окажется необходимой внепарламентская борьба, то Государственная Дума будет всегда на месте. Вот была моя аргументация. Более левые были недовольны, что сессия будет спокойна, эта сессия как раз производила впечатление слишком большого спокойствия после бури. Мы считали это просто временным затишьем, но раздражало то обстоятельство, что, резко поставив конфликт с правительством, мы из этого не сделали никаких ближайших выводов. У меня был взгляд, что едва ли могло быть более острое отношение правительства к Думе, при обострении общественных элементов, при том характере отношений, которые у нас существовали в союзе, потому что блок ближайшим образом был связан с земским, и городским союзами, и агитация против земского и городского союзов не могла оставлять равнодушной Думу, и поэтому понятно желание ее закрыть. Я должен сказать, что сведение о том, что есть желание закрыть Думу до нашего возвращения, стало нам известно за границей. Родзянко дал знать об этом делегации, и это вызвало с нашей стороны волнение и ответную телеграмму — «задержите Думу, до нашего возвращения», и это, повидимому, и послужило причиной тому, что Дума все-таки дожила до нашего возвращения: приличие было соблюдено. Мы доказывали невозможность того, что парламентская делегация путешествует и вернется, когда Думы не окажется. Делегация должна вернуться и доложить о результате поездки.
Председатель. — Пожалуйста, теперь расскажите нам относительно заграничной поездки, в связи с Протопоповым. Но может быть вы хотите перерыв. Сделаемте перерыв на четверть часа.
Милюков. — Вы хотели, чтобы я по отношению к заграничной поездке говорил о роли Протопопова. Протопопов был нам навязан в состав этой экспедиции. Родзянко не поехал, нужно было, чтобы поехал официальный представитель Думы — товарищ председателя Госуд. Думы, случайно попавший в товарищи председателя Думы, просто за отсутствием других кандидатов. Свою неподготовленность к той роли, которая ему предназначалась, — представи-
