Особенностью переходного возраста является то, что оба эти момента разделены. Процесс созревания и заключается в том, что оба эти момента об‘единяются, и их совпадение является основной чертой зрелого возраста. Если взять подростка, то полная сексуализация его эротических переживаний привела бы и приводит на деле к жестокому конфликту, разочарованию, иногда потрясению; полная же эротизация сексуального момента в этот период оказывается совершенно невозможной, что, по мнению Шпрангера, указывает на недостаточную еще зрелость сексуальной стороны. Шпрангер характеризует эрос как любовь к прекрасному, которая одновременно приводит к самовозвышению самого испытывающего эту любовь. Он ссылается на Платона, приводя его образное определение, гласящее, что эрос окрыляет душу.
Характерной особенностью этих переживаний является их недифференцированность, они могут относиться к людям того же пола, они могут быть направлены на людей гораздо более старшего возраста. Этот характер неспециализированного порыва, общего устремления все же имеет своими границами и своим содержанием то, что Ницше назвал витальными ценностями и что вслед за ним Бергсон, Зиммель и Шпрангер обозначают тем же термином.
Ощущение силы и красоты жизни раньше всего в об‘екте, на который направлено эротическое переживание, а затем и в самом себе составляет основу этого переживания, вчувствование в другого, симпатия, обожание, возникающая на этой основе дружба, все это приводит часто к тому, что называется обычно общей идеализацией, свойственной этому возрасту. В этом же возрасте, благодаря такой недифференцированности основного эротического стремления возникает кажущийся гомосексуализм, влюбленность, направленная на лиц того же самого пола, но которая по существу не является, конечно, влюбленностью в сексуальном смысле этого слова. Лучшую характеристику того, что Шпрангер называет эротическим, дают слова немецкого поэта Грильпарцера, который рисует это состояние так „В эту эпоху мы любим только образ, который рисует наша фантазия; девушка, о которой мы думаем, что мы любим ее, есть только полотно, на которое краски наносит наше воображение. Я однажды слышал от кого-то (а может быть это был я сам), что он влюблен, но еще не знает в кого. Я никогда не слышал ничего, что было бы более верным и более характеризовало бы подростка“.
Вот это состояние ненаправленной, недифференцированной, нефиксированной на об‘екте влюбленности и имеет в виду Шпрангер, когда характеризует развитие эротического стремления в эти годы. Могло бы показаться, что оно совпадает для Шпрангера с любовью в психологическом смысле этого слова, но Шпрангер находит нужным резко разграничить оба эти понятия. „Я не верю, — говорит он, — чтобы в эти первые годы развития могла возникнуть настоящая, большая и истинная любовь. Для этого подросток слишком еще поглощен самим собою, для этого раз‘единение двух
