Своеобразие педологического исследования и заключается в том, чтобы проследить, как „вечные законы природы превращаются все более и более в исторические законы” — в области детского развития.
Если научать подростка просто, как натуральное существо в его натуральное обстановке, то мы рискуем проглядеть самое важное в подростке, именно, определенное социальное и историческое существо. Правда Шпрангер резко подчеркивает всегда, что на ряду с физической средой существует духовная среда, которая для развития духовного существа имеет решающее значение. Это — придание самостоятельного значения духовной культурной среде и метафизическое противопоставление ее физической среде, как материальной, является прямым отражением современного воинствующего идеализма в психологии. Диалектический метод различает наряду с естественной средой — социальную, и самую духовную культуру рассматривает, как надстройку над основным материальным базисом социальном жизни.
Совершенно правильно все же говорит Шпрангер, что подросток может быть понят только исторически. Правда, историческое для Шпрангера все время остается чистой областью духа.
Мы все живем, говорит он, не вообще в духовной среде, но на определенной исторической ступени развития „духа” и в определенной национальной орме его. Отсюда делает он основной для всего его метода вывод, именно тот, что нельзя написать педологию подростка вообще, и что предпосылкой для этой задачи, если бы она и удалась, было бы сравнительное изучение подростков разных стран и народов, из которых, к конце концов, может быть выкристаллизовался бы средний или идеальный тип. Мы пишем, говорит он, психологию немецкого юношества в нашу культурную эпоху, т.-е. в духовную эпоху, которая прошла сквозь влияния немецкого идеалистического движения и англо-французского позитивизма.
Шпрангер совершенно точно говорит, что он имеет в виду не исследование особенностей послевоенного юношества, подростка эпохи войны и революции, но более широкий исторический тип сложившийся приблизительно в эпоху последних 150 лет. Многое из этого говорит он, будет иметь силу и значение для английского, французского, американского подростка, но далеко не все. Уже еврейский подросток обнаруживает существенно отклоняющиеся черты, что часто не принимают во внимание, а по отношению к типу „русской души”, несмотря на кажущуюся близость к ней, мы испытываем неизгладимое чувство глубокой отчужденности.
Эти не ограничивается конкретный характер метода Шпрангера. Он идет дальше. Внутри этих границ, говорит он, мы будем исследовать только психологию „образованного юношества; мы бы назвали его буржуазным юношеством, если бы это обозначение не сделалось в последнее время поверхностным, политическим термином”.
