преобладанием крупных, больших движений над тонкими и мелкими, с одной стороны, а с другой — самым характером иннервации, в котором преобладает автоматическая структура над произвольной.
Именно преизбыток произвольной иннервации, вмешательство произвольных импульсов в движения, протекающие автоматически у детей и взрослых, разрушение первичного автоматизма детской моторики и отсутствие вторичного выработанного автоматизма зрелой моторики создает то впечатление искусственности, нарочитости, принужденности, ненатуральности, неестественности, подчас вычурности и натянутости жестов, мимики, движений и поз подростка. Мы должны отметить здесь преобладание „волевого нажима“, проявление того кортикального темперамента, того одностороннего господства коры головного мозга, о котором мы говорили в начале настоящего очерка.
Натуральная моторика детского возраста отмерла. Начинается выработка сложных моторных формул культурных (так наз. произвольных) движений. Когда эти формулы будут выработаны, они снова создадут автоматическую основу моторики, которая характерна для взрослого человека. Но сейчас в переходном возрасте происходит самый процесс выработки этих формул. Наблюдая движения подростка мы как бы присутствуем в лаборатории, где вырабатываются и создаются сложные формулы культурных движений и следим за изменением структуры мозговых центров, заведующих движением.
Самое важное, что мы замечаем при этом, это завоевание моторики высшими центрами. Но переход к высшим формам движения здесь, как и в остальных сторонах переходного возраста — сопровождается конфликтом, временным снижением, как бы спусканием на низшую ступень. На самом же деле угловатость и неловкость движений подростка свидетельствует о наростающей власти кортикальных импульсов над моторикой подростка.
Гомбургер склонен об‘яснить деградацию моторики в переходном возрасте неравномерностью в развитии отдельных частей мозга. По его указанию, центральные части нервной системы отстают в своем развитии от подчиненных им частей среднего мозга. Благодаря этому нарушается контроль психомоторной области, и происходит рецидив примитивности, начинают преобладать мало целесообразные движения. Если влияние этого момента и нельзя исключить при об‘яснении изменений в моторной сфере подростка, то все же нельзя не отметить, что один этот момент не в состоянии все же об‘яснить всю картину этих изменений в целом, так как другая сторона — именно возрастающее господство высших центров — при этом не учитывается вовсе. Между тем, именно соединение, одновременное наличие того и другого момента является характерной чертой этого возраста.
Нам думается, что мы ближе подойдем к правильному об‘яснению этих изменений в моторной сфере подростка, если примем — вместе с М. О. Гуревичем, — что всякий сложный моторный акт включает в себя три основных компонента — автоматический, сознательный
