лаю.—Хорошо кабы сдѣлалъ доброе дѣло, ты вѣдь больно грѣшенъ, а коли сдѣлаешь это добро, тогда тебѣ Богъ грѣховъ проститъ. «А какое это дѣло? говори скорѣй, я ужъ сдѣлаю. Тутъ баба и разсказала про горемычнаго прохожаго да и сказала еще:—Сдѣлай, тебѣ Богъ грѣховъ проститъ. «Сдѣлаю жена, сдѣлаю, гдѣ онъ, зови горемычнаго. Баба позвала прохожаго, тотъ вышелъ изъ коморки и поклонился хозяину.—Ну, молодецъ, сказалъ ему разбойникъ, я пойду съ тобой, только куда мы пойдемъ, и коли что увидимъ страшное, жуткое, небойся ничего. Тутъ онъ одѣлся и вышелъ изъ избы и горемычный пошелъ за нимъ, вотъ приходятъ они къ морю, къ широкому морю, море такъ и бушуетъ, тутъ у моря разбойникъ завязалъ горемычному глаза, взялъ его за руку и повелъ, а куда повелъ, неизвѣстно, только тогда догадался нашъ горемычный, что они въ море опустились когда вода у его надъ головой зашумѣла. Вотъ, они опустились на дно морское и пошли по дну. Шли, шли, наконецъ стали опускаться въ яму, вотъ опустились они на дно ямы и стали; тогда горемычному развязалъ глаза разбойникъ и шепнулъ ему на ухо: «Небойся». Тутъ-то горемычный насмотрѣлся дорогою на разные страсти и ужасы. Встрѣчались имъ на дорогѣ черти, разные, разные
лаю.
— Хорошо, кабы сделал доброе дело, ты ведь больно грешен, а коли сделаешь это добро, тогда тебе Бог грехов простит.
— А какое это дело? говори скорей, я уж сделаю.
Тут баба и рассказала про горемычного прохожего да и сказала ещё:
— Сделай, тебе Бог грехов простит.
— Сделаю, жена, сделаю, где он, зови горемычного.
Баба позвала прохожего, тот вышел из каморки и поклонился хозяину.
— Ну, молодец, — сказал ему разбойник, — я пойду с тобой, только куда мы пойдём и коли что увидим страшное, жуткое, не бойся ничего.
Тут он оделся и вышел из избы и горемычный пошёл за ним. Вот приходят они к морю, к широкому морю, море так и бушует. Тут у моря разбойник завязал горемычному глаза, взял его за руку и повёл, а куда повёл — неизвестно. Только тогда догадался наш горемычный, что они в море опустились, когда вода у него над головой зашумела. Вот они опустились на дно морское и пошли по дну. Шли, шли, наконец стали опускаться в яму, вот опустились они на дно ямы и стали. Тогда горемычному развязал глаза разбойник и шепнул ему на ухо:
— Не бойся.
Тут-то горемычный насмотрелся дорогою на разные страсти и ужасы. Встречались им на дороге черти разные, разные
