чалъ. — И такъ, если бы спросили насъ, продолжалъ я, что C. значитъ у васъ повиноваться удовольствіямъ? то мнѣ надлежало бы отвѣчать: слушайте, вотъ я и Протагоръ постараемся объяснить вамъ это. Не то ли самое, люди, бываетъ и съ вами, въ разсматриваемомъ состояніи, что не рѣдко случается съ тѣми, которые, прельщаясь приманками пищи, пьянства и сладострастія, и зная, что это худо, тѣмъ не менѣе предаются имъ? — Они подтвердили бы. — Потомъ я и ты конечно опять спросили бы ихъ: Но по чему эти дѣйствія вы называете худыми? по тому ли, что онѣ доставляютъ D. удовольствіе минутное, слѣдовательно пріятны сами по себѣ? или по тому, что влекутъ за собою болѣзни, нищету и другое тому подобное? или наконецъ по тому, что, хотя и не приготовляютъ ничего худаго въ будущемъ, а только радуютъ, однакоже радуютъ такого человѣка, который разумѣетъ ихъ, какъ худое?[1] Можемъ ли мы, Протагоръ, ожидать отъ нихъ другаго отвѣта, кромѣ того, что худое въ вышеупомянутыхъ дѣйствіяхъ есть не минутное удовольствіе, а его слѣдствія, то-есть, болѣзни и прочее? — Я думаю, что они E. отвѣчали бы не иначе, сказалъ онъ. — Но причина болѣзни есть вмѣстѣ причина страданія, и причина нищеты есть также причина страданія. Они, думаю, согласились бы? — Протагоръ подтвердилъ. — Изъ этого не видите ли вы, люди, что удовольствія, какъ я и Протагоръ говоримъ, почитаются худымъ только по тому, что оканчиваются страданіемъ и лишаютъ человѣка другихъ удовольствій? Они согласились бы. — И намъ обоимъ показалось тоже самое. — Теперь 354. спросимъ ихъ о противуположномъ: Люди! когда вы утверждаете,
- ↑ Однакожь радуютъ такого человѣка, который разумѣетъ ихъ, какъ худое, ὅμως δ᾽ ἃν κακὰ ἦν, ὄτι μαθόντα χαίρειν ποιεῖ καὶ ὀπῃοῦν. Это мѣсто переводятъ весьма различно, и переводчики особенно затрудняются словомъ μαθόντα, а потому нѣкоторые читаютъ παθόντα, или еще ἀμαρθόντα. Но показанное выраженіе надобно понимать такъ, какъ бы стояло: ὄμως δ᾽ ἃν γινώσκοντα (μαδόντα), ὄτι πονηρόν ἐστι (κακὰ ᾖν) τὸ χαίρειν. Подобнымъ образомъ выше. E. ὑπὸ σίτων καὶ ποτὦν, καὶ ἀφροδισίων ἡδέων ὄντων, γινώσκοντες ὅτι πονηρά έστιν, ὅμως αὐτὰ πράττειν.
чал. — Итак, если бы спросили нас, продолжал я, что C. значит у вас повиноваться удовольствиям? то мне надлежало бы отвечать: слушайте, вот я и Протагор постараемся объяснить вам это. Не то ли самое, люди, бывает и с вами, в рассматриваемом состоянии, что не редко случается с теми, которые, прельщаясь приманками пищи, пьянства и сладострастия, и зная, что это худо, тем не менее предаются им? — Они подтвердили бы. — Потом я и ты конечно опять спросили бы их: Но по чему эти действия вы называете худыми? потому ли, что они доставляют D. удовольствие минутное, следовательно приятны сами по себе? или по тому, что влекут за собою болезни, нищету и другое тому подобное? или наконец по тому, что, хотя и не приготовляют ничего худого в будущем, а только радуют, однако же радуют такого человека, который разумеет их, как худое?[1] Можем ли мы, Протагор, ожидать от них другого ответа, кроме того, что худое в вышеупомянутых действиях есть не минутное удовольствие, а его следствия, то есть, болезни и прочее? — Я думаю, что они E. отвечали бы не иначе, сказал он. — Но причина болезни есть вместе причина страдания, и причина нищеты есть также причина страдания. Они, думаю, согласились бы? — Протагор подтвердил. — Из этого не видите ли вы, люди, что удовольствия, как я и Протагор говорим, почитаются худым только по тому, что оканчиваются страданием и лишают человека других удовольствий? Они согласились бы. — И нам обоим показалось тоже самое. — Теперь 354. спросим их о противоположном: Люди! когда вы утверждаете,
————————————
- ↑ Однако ж радуют такого человека, который разумеет их, как худое, ὅμως δ᾽ ἃν κακὰ ἦν, ὄτι μαθόντα χαίρειν ποιεῖ καὶ ὀπῃοῦν. Это место переводят весьма различно, и переводчики особенно затрудняются словом μαθόντα, а потому некоторые читают παθόντα, или еще ἀμαρθόντα. Но показанное выражение надобно понимать так, как бы стояло: ὄμως δ᾽ ἃν γινώσκοντα (μαδόντα), ὄτι πονηρόν ἐστι (κακὰ ᾖν) τὸ χαίρειν. Подобным образом выше. E. ὑπὸ σίτων καὶ ποτὦν, καὶ ἀφροδισίων ἡδέων ὄντων, γινώσκοντες ὅτι πονηρά έστιν, ὅμως αὐτὰ πράττειν.
