Высказавъ это, Сократъ уговариваетъ Кратила, чтобы онъ оставилъ предразсудочную довѣрчивость и самъ все тщательно изслѣдовалъ, а изслѣдовавши, сообщилъ и ему. Кратилъ хотя и обѣщаетъ сдѣлать это, однакожъ въ подобныхъ предметахъ не считаетъ себя такимъ новичкомъ, чтобы не чувствовать превосходства мнѣнія Гераклитова. И такъ, Сократъ проситъ его, чтобы, возвратившись въ деревню, онъ это мнѣніе уяснилъ и доказалъ. Этими словами оканчивается разговоръ (p. 440 D, E).
Чрезъ изложеніе содержанія діалога, кажется, достаточно подтвердилось высказанное нами вначалѣ замѣчаніе относительно намѣренія, какое имѣлъ писатель при обработкѣ его. Философъ училъ, что имена вещей и не произвольны только, и не естественны только, и что тѣ удивительно какъ пустословятъ, которые, слѣдуя особенно послѣднему мнѣнію, полагаютъ, что познаніе о вещахъ надобно почерпать изъ производства именъ, — тогда какъ оно зависитъ единственно отъ неизмѣняемой и постоянной природы ихъ.
Но кто были философы и этимологи, осмѣиваемые въ Кратилѣ, мало изслѣдовано. Хотя Сократъ въ началѣ разговора и упоминаетъ о Продикѣ, но его занятія относились не столько къ этимологіи, сколько къ синонимикѣ словъ (см. Spengel, Artium scriptorr. p. 46—59. Сн. Protagor. p. 207 sqq). Поэтому невѣроятно, чтобы Платонъ противъ него направлялъ свой діалогъ. Сократъ объ этомъ софистѣ упоминаетъ, конечно, потому, что онъ былъ учителемъ Ермогена въ предметахъ грамматическихъ. Искусный прикрыватель своей мудрости, представляя себя въ этомъ дѣлѣ ничего не понимающимъ, говоритъ, что онъ не слушалъ дорогихъ уроковъ Продика, а пользовался только наставленіями дешевыми. Не затрогивается въ этой книгѣ и Иппіасъ элейскій, — во первыхъ, потому, что объ немъ не сказано ни полслова; во вторыхъ, хотя онъ и разсуждалъ объ отдѣльныхъ словахъ, однакожъ, сколько можно заключать
Высказав это, Сократ уговаривает Кратила, чтобы он оставил предрассудочную доверчивость и сам всё тщательно исследовал, а исследовавши, сообщил и ему. Кратил хотя и обещает сделать это, однакож в подобных предметах не считает себя таким новичком, чтобы не чувствовать превосходства мнения Гераклитова. Итак, Сократ просит его, чтобы, возвратившись в деревню, он это мнение уяснил и доказал. Этими словами оканчивается разговор (p. 440 D, E).
Чрез изложение содержания диалога, кажется, достаточно подтвердилось высказанное нами вначале замечание относительно намерения, какое имел писатель при обработке его. Философ учил, что имена вещей и не произвольны только, и не естественны только, и что те удивительно как пустословят, которые, следуя особенно последнему мнению, полагают, что познание о вещах надобно почерпать из производства имен, — тогда как оно зависит единственно от неизменяемой и постоянной природы их.
Но кто были философы и этимологи, осмеиваемые в Кратиле, мало исследовано. Хотя Сократ в начале разговора и упоминает о Продике, но его занятия относились не столько к этимологии, сколько к синонимике слов (см. Spengel, Artium scriptorr. p. 46—59. Сн. Protagor. p. 207 sqq). Поэтому невероятно, чтобы Платон против него направлял свой диалог. Сократ об этом софисте упоминает, конечно, потому, что он был учителем Ермогена в предметах грамматических. Искусный прикрыватель своей мудрости, представляя себя в этом деле ничего не понимающим, говорит, что он не слушал дорогих уроков Продика, а пользовался только наставлениями дешевыми. Не затрагивается в этой книге и Иппиас элейский, — во-первых, потому, что о нём не сказано ни полслова; во-вторых, хотя он и рассуждал об отдельных словах, однакож, сколько можно заключать
