ЛАѴРА.
Былъ нѣкто: скромность онъ гораздо ненавидѣлъ.
И брѣдилъ онъ то все, что только онъ увидѣлъ;
А отъ того ни съ кѣмъ ужиться онъ не могъ.
Пастухъ онъ былъ: болталъ и збился послѣ съ ногъ,
5 Луга своимъ овцамъ почасту премѣняя.
На всѣхъ болталъ лугахъ скотину пригоняя.
Пришедъ на новый лугъ не всѣмъ еще знакомъ,
Ужъ мыслитъ вымолвить худое что о комъ.
Увидѣлъ нѣкогда любви онъ нѣжну томность;
10 Вотъ способъ оказать ему свою нескромность!
Онъ щуку мнитъ поймавъ варить себѣ уху:
Къ едва знакомому подходитъ пастуху:
Расказывалъ ему: онъ видѣлъ то и ето,
И другу онъ ево мрачитъ сей вѣстью лѣто.
15 Пришлецъ сей тихія ручьи возволновалъ.
Мѣльчайшая струя Дамоклу бурный валъ:
Уже предъ нимъ цвѣты приятства не имѣли:
Зефиръ Бореемъ сталъ, дубровы зашумѣли.
Чьево не возмутитъ такая сердца вѣсть!
20 И что на свѣтѣ семъ сего тяжелѣ есть!
Такъ небо ясное въ полудни помѣрькаетъ,
Когда ко ужасу въ тьмѣ молнія сверькаетъ,
И пѣсней соловей сокрывся не поетъ:
Вѣтръ вержетъ шалаши и нивы градъ біетъ.
25 На вышшихъ бѣдствіе Дамоклово стѣпеняхъ;
Ево любовница сидѣла на колѣняхъ,
У пастуха свою грудь нѣжну оголя,
Себя и пастуха подобно распаля.
ЛАУРА
Был некто: скромность он гораздо ненавидел.
И бредил он то всё, что только он увидел;
А от того ни с кем ужиться он не мог.
Пастух он был: болтал и збился после с ног,
5 Луга своим овцам почасту пременяя.
На всех болтал лугах скотину пригоняя.
Пришед на новый луг не всем еще знаком,
Уж мыслит вымолвить худое что о ком.
Увидел некогда любви он нежну томность;
10 Вот способ оказать ему свою нескромность!
Он щуку мнит поймав варить себе уху:
К едва знакомому подходит пастуху:
Расказывал ему: он видел то и ето,
И другу он ево мрачит сей вестью лето.
15 Пришлец сей тихие ручьи возволновал.
Мельчайшая струя Дамоклу бурный вал:
Уже пред ним цветы приятства не имели:
Зефир Бореем стал, дубровы зашумели.
Чьево не возмутит такая сердца весть!
20 И что на свете сем сего тяжеле есть!
Так небо ясное в полудни померькает,
Когда ко ужасу в тьме молния сверькает,
И песней соловей сокрывся не поет:
Ветр вержет шалаши и нивы град биет.
25 На вышших бедствие Дамоклово степенях;
Ево любовница сидела на коленях,
У пастуха свою грудь нежну оголя,
Себя и пастуха подобно распаля.
