Съ душой мечтателя, художникъ по натурѣ,
Онъ безконечною печалью удрученъ,
Не зная даже самъ, о чемъ тоскуетъ онъ:
Сегодня—потому, что быть навѣрно бурѣ,
5 А завтра—оттого, что ясенъ небосклонъ.
Все кажется ему и злымъ, и некрасивымъ,
И пѣнье соловья находитъ онъ фальшивымъ.
Душой подобенъ онъ увядшему цвѣтку
Со сломаннымъ стеблемъ, а тѣломъ—тростнику,
10 Въ которомъ соковъ нѣтъ и твердой сердцевины.
Страдая и грустя безъ видимой причины,
Онъ смертью медленной отъ этого умретъ,
Въ могилу унеся своихъ сомнѣній гнетъ…
Вы всѣ, любя его, душой поэту чужды.
15 Не растравляйте же разспросами безъ нужды
Его мучительно загадочный недугъ.
И вы, избранницы, къ которымъ въ вихрѣ свѣта
Стремится пылкая фантазія поэта,—
С душой мечтателя, художник по натуре,
Он бесконечною печалью удручён,
Не зная даже сам, о чём тоскует он:
Сегодня — потому, что быть наверно буре,
5 А завтра — оттого, что ясен небосклон.
Всё кажется ему и злым, и некрасивым,
И пенье соловья находит он фальшивым.
Душой подобен он увядшему цветку
Со сломанным стеблём, а телом — тростнику,
10 В котором соков нет и твёрдой сердцевины.
Страдая и грустя без видимой причины,
Он смертью медленной от этого умрёт,
В могилу унеся своих сомнений гнёт…
Вы все, любя его, душой поэту чужды.
15 Не растравляйте же расспросами без нужды
Его мучительно загадочный недуг.
И вы, избранницы, к которым в вихре света
Стремится пылкая фантазия поэта, —
